Война - дело молодых (СИ)

  - Лиска... Это будет его казино, - сузив глаза, он кивком указал на Руслана, всё еще тихо беседующего с Тимурхановым. - Ты, правда... выиграй, сколько сможешь. Ты же можешь!

  Она ошарашенно поглядела на него:

  - Что он сказал? Про меня? Что?

  - Неважно.

  - Бек!

  - Спросил Беса, его ли ты баба, - процедил тот, снова полоснув Руслана взглядом. - Яьсса хIума (пустое место).

  кто-то любит пиво, кто-то сны

  а кто-то давно уже на облаках

  каждый хочет что-то найти:

  мужчины - в юбках, женщины - в деньгах

  * * *

  "Как бы ни было больно, мы должны знать: все, что происходит, происходит по воле Аллаха, а значит, мы не должны гневить его своими причитаниями. Все эти неврозы и депрессии, психологическая реабилитация и прочая пурга - не наш удел. Мы, смеясь, должны встречать испытания, которые выпадают на нашу долю. Этот мир - всего лишь сон, который глупые кафиры принимают за истинную жизнь. Этот мир - всего лишь проверка нашей стойкости и силы духа..."

  (ЛАМРО)

  * * *

  - Красное-чёрное? Всё на красное!

  а ты катись, колесо

  Она снова скрестила руки на груди, потёрла ладонями локти, безотрывно глядя на рулетку, больше не замечая обращённых к себе любопытных лиц.

  Чёт - нечёт? Всё на чёт!

  Гора фишек перед нею стремительно росла.

  всё те же знакомые люди

  всё те же портреты на фоне

  а мне хочется новых прелюдий

  хочется новых симфоний

  Зеро - двойной зеро? Всё на двойной зеро!

  Шагнув прочь, она подошла к столу охраны. Молча скинула с шеи серебро, с ног - туфли, терракотовый пиджачок - с плеч... кто-то сзади тихо присвистнул. Вернулась к рулетке.

  Красное - чёрное? Всё на чёрное!

  хочется выпить по двести

  с любым случайным прохожим

  а в сводках последних известий

  всё те же знакомые рожи

  Краем глаза она подметила, как Руслан что-то быстро сказал охранникам, искоса глянув на её босые ступни, помимо воли блаженно зарывшиеся в лохматый ворс ковра. А потом всё ушло. Снова осталось только колесо.

  а ты катись, колесо, катись отсюда

  Чёт - нечёт? Всё на нечёт!

  ты катись, колесо, катись отсюда

  и всё

  Колесо опять завертелось в кольце лампочек, чёрный и красный цвет слились.

  Мир покачнулся и накренился.

  катись отсюда

  и всё!

  - Бек!

  Горячая ладонь сжала её похолодевшие пальцы:

  - Лиска, что?

  - Всё. Пошли отсюда. Развеялись, на фиг...

  Бек кивнул на поблескивающую груду фишек.

  Она затрясла головой:

  - Нет-нет!

  Голова опять закружилась, она уцепилась за Бека. Руслан попытался подхватить её под другой локоть, она отпрянула.

  - Валлахи, да что с тобой? - Тимурханов силой повернул её к себе. - Вот, выпей. Ну же!

  Ледяная сладость в высоком бокале маскировала убойную крепость. Но, как ни странно, стремительный бег колеса в мозгу замедлился... замедлился... прервался...

  Красное - чёрное?..

  Пачки денег на красном подносе вместо горы фишек.

  Она отодвинула поднос.

  - Я этих денег не возьму. Простите, Руслан.

  - Я их тоже не возьму, - отрезал тот.

  - Тогда в Дом ребёнка отдайте. В Антивоенный комитет отнесите. В "Новую газету", - она поспешно схватила пиджак, обулась, чуть поморщившись - отекли всё-таки ноги. - Буьса дика хила (доброй ночи)...

  - Да какой доброй ночи? - пробормотал Бек. - Доброе утро уже!

  Действительно, небо на востоке светлело, каблуки скользили по влажным мраморным ступеням. Отстранив Бека, Тимурханов крепко взял её под руку.

  - Инда взопрели озимые, - вдруг продекламировала она. Коктейль, однако, был ого-го. - Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку...

  - Что-что? - Тимурханов нахмурился.

  - Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился... ой, мама дорогая... пардон, это Ильф и Петров, "Золотой телёнок"... ну не смейтесь, сами же дали мне это пойло и ещё смеётесь...

  наконец-то попёр классический репертуар

  а то взялась, видите ли, Маргариту из себя корчить

  птица Говорун аттличается умом и сообразительностью

  аттличается умом

  аттличается сообразительностью

  * * *

  "Была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности, - не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это - чечены...

  Я бы сказал, что изо всех спецпереселенцев единственные чечены проявили себя зеками по духу. После того как их однажды предательски сдернули с места, они уже больше ни во что не верили. Они построили себе сакли - низкие, темные, жалкие, такие, что хоть пинком ноги их, кажется, разваливай. И такое же было все их ссыльное хозяйство - на один этот день, этот месяц, этот год, безо всякого скопа, запаса, дальнего умысла... Проходили годы - и так же ничего у них не было, как и вначале. Никакие чечены нигде не пытались угодить или понравиться начальству - но всегда горды перед ним и даже открыто враждебны..."

  (Александр СОЛЖЕНИЦЫН)

  * * *

  - Талгатовна, эй! Не спи, замёрзнешь! Вид ярко окрашенных уток, десять букв! Вторая "а", последняя "а".

  - Ярко окрашенных? Мандаринка, что ли?

  - Точно! А вот... отрасль языкознания, изучающая географические названия... Третья "п", длинное, как не знаю что...

  - Проверь: топонимика...

  - Ага! А вот... денежная единица Камеруна... раз, два... семь букв!

  - Да отвали же ты, Бек! Голова болит... Я тебе что, "Поле чудес", что ли?