Война - дело молодых (СИ)

  - Точно, шла б ты к Якубовичу, Талгатовна, миллионершей станешь! А голова болит - так пить меньше надо было вчера... Да, а Камерун - это где?

  - В Африке Камерун! Последний раз говорю - дай посидеть спокойно! Я из-за тебя полчаса одну и ту же страницу читаю!

  - Ох, ну надо же, одну страницу она полчаса читает! "Виконт раскрыл объятия, и графиня прильнула к его какой-то там груди"? А, вспомнил: "К его могучей груди"! Он что, качок, что ли, был, виконт этот? Как Шварц?

  - Бек, да ты офигел! Как тебе не стыдно мои книжки хватать?!

  - А тебе не стыдно такую фигню читать? Алелай, ненасытные губы и пушистые усы!.. Или пушистые губы и ненасытные усы? Блин, забыл...

  - Ну всё, держись, сам напросился...

  - ... Валлахи, что тут у вас?

  - Простите, Беслан Алиевич! Мы нечаянно...

  - Ну-ну... Я иной раз думаю - надо бы у тебя паспорт отобрать, как у несовершеннолетней... Что, домой-то когда поедем?

  - А что... уже можно?

  - Хоть завтра. Вообще Руслан мне звонил, про тебя спрашивал...

  - Ой, а сегодня можно уехать, а?

  - Не понравился, что ли? Ладно, ладно, не дуйтесь, шучу... Только учтите, в Грозный сразу не повезу.

  туда ехали - за ними гнались

  обратно едут - за ними гонятся

  какая интересная у людей жизнь

  * * *

  16.09.02

  Ну вот, мы и вернулись, наконец, домой. Представляешь, мне уже даже не странно говорить: "домой"...

  До Грозного, правда, мы ещё не доехали, задержались у родных Беса. Не знаю уж, какого они мнения о том, что он меня повсюду за собой таскает... пускай не одну, конечно, а с пацанами. Что касается меня, то я сейчас отношусь к нему просто как... м-м-м... ну, как к дядюшке, например. Мой дядя самых честных... хм... грабил... ой! Правил, конечно же, правил... Редактор он был, наверное, дядя этот...

  Ладно. Теперь серьёзно. Христом-Богом молю - перестань ты меня в каждом письме пытать, как Торквемада! Я не хочу об этом говорить. Нет, не так. Я боюсь, я страшно боюсь даже думать про свои, как ты их называешь, "паранормальные способности"! Пара... ага. Гнедых. Запряжённых зарёю.

  Я и с пацанами ничего не обсуждаю, хотя они единственные, кто здесь об этом знает. Они меня и прикрывают, само собой. Большой секрет для маленькой такой компании...

  Я не знаю, откуда ЭТО взялось, и кем на самом деле дано. Это существует как бы отдельно от меня. То есть вот она, старая добрая я, верчусь, как всегда, делаю всё, что всегда... и вдруг приходит кто-то и просит меня... и тогда я иду за ним... и...

  И.

  Прости, не могу я про это рассказывать. Встретимся, тогда...

  В конце концов, смогу же я когда-нибудь к тебе выбраться...

  А пока что попытаюсь хотя бы отправить это письмо.

  * * *

  Проклятущий Интернет всё время рвался - под издевательский щебет модема.

  Шел третий час ночи, пора уже было бросать бессмысленное занятие, а ведь так хотелось поработать... Но выделенной линии, к сожалению, в сельском доме Тимурханова не было.

  ты не в Чикаго, моя дорогая

  Чья-то рука сзади безжалостно сгребла в горсть её волосы, не позволяя повернуть голову.

  Тихий голос бесстрастно сказал прямо ей в ухо:

  - Будешь орать - убью всех, кто прибежит.

  - Я н-не буду, - с трудом выговорила она.

  - Выключай тут всё. Свет погаси. Пошли.

  - Куда?

  Она охнула от резкой боли, пронзившей голову.

  что это было, Майк? это же "Беда", сэр!

  Господи, только бы никто не проснулся и не вышел!

  Никто не проснулся и не вышел.

  На ней был только вельветовый халат и враз промокшие тапочки, и, несколько раз поскользнувшись на волглой осенней траве, она ободрала коленки и ладонь. Человек за её спиной всякий раз останавливался и терпеливо ждал, пока она поднимется. Она так и не смогла толком разглядеть его - только высокий темный силуэт без лица.

  почему он один?

  Село осталось далеко позади.

  - Вы думаете, что за меня дадут выкуп? - спросила она, собравшись с духом. Но ответа не получила и продолжила: - Навряд ли. А если вы хотите меня на кого-нибудь обменять...

  - Заткнись.

  Мороз пробрал её спину между лопаток от этого спокойного голоса, а не от утренней сырости.

  Начало светать.

  Он наконец остановился.

  - Скажите наконец, что вы хотите? - сказала она устало. - Всё-таки выкуп? Почему вы считаете, что за меня будут платить? Я здесь никто...

  В глазах вспыхнули все звезды сразу, правая скула онемела, как от местного наркоза. Она машинально потрогала щёку.

  - Я сказал - заткнись. - Голос был по-прежнему бесстрастным. - Будешь говорить, когда спрошу.

  - Тогда спрашивайте!

  Ещё один удар, и она уперлась спиной в скрюченную иву. Во рту появился металлический привкус.

  - Никто тебя не учит, видно, - в голосе появилась тень сожаления.

  Он вскинул руку, - она попробовала попятиться, - и стащил с головы лыжную шапочку, заменявшую ему маску.

  звери задрожали, в обморок упали

  Это лицо она только что видела на одном из "тех", "сепаратистских", сайтов.

  волки от испуга скушали друг друга

  Она окончательно перестала что-либо соображать. В голове закрутилась идиотская фраза из сентиментальных романов: "Пусть всё это окажется сном".

  параллельно пути чёрный спутник летит

  он нас утешит, спасёт, он нам покой принесёт