Война - дело молодых (СИ)

  - Откуда привёл! - отрубил тот.

  - Я ж как лучше хотел... - совсем расстроился Ибрагим. - Нужна ведь новая баба... Я же не знал, что ты её знаешь...

  праздник кончился, добрые люди

  второпях надевают кальсоны

  Всю ночь она пыталась разговорить девчонку, та молчала и только, судорожно вцепившись ей в рукав, с тех пор не разжимала тонких грязных пальцев. Гелани тоже молча сидел в углу, уронив голову в колени, - стоило ему пошевелиться, и девчонка шарахалась, волоча её за собой.

  волки воют, ветры дуют, черти носят, люди спят

  боль зелёными кустами украшает райский сад

  Салман скрипнул зубами:

  - Сказал - уводи их!

  - Они же нас заложат! - почти взмолился Ибрагим.

  Тот, криво усмехнувшись, покачал головой.

  Гелани метнул на неё короткий взгляд - она почувствовала, как чуть спадает стискивавшее его страшное напряжение, и в очередной раз возблагодарила Бога за то, что вчера рядом с нею в машине оказался он, а не Бек. Тот уж точно сорвался бы...

  на этом мысль останавливается

  - А эта куда ещё? - Ибрагим поймал девчонку за руку, та вырвалась с неожиданной силой, затряслась всем телом.

  - Отпусти её, Салман, - попросила она тихо, подымая на него глаза.

  - Я за неё деньги платил, - всё так же болезненно усмехнулся Салман.

  - Это сейчас она десятки не стоит, - брякнул Ибрагим и осёкся.

  - Тогда оставьте меня вместо неё, - просто сказала она и услышала, как Гелани резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

  Теперь она крепко сжала его пальцы.

  тут примчались санитары и зафиксировали нас

  - Бешеная! - гаркнул Салман.

  - А что, я чем-то хуже?!

  здесь не кончается война, не начинается весна, не продолжается детство

  некуда деваться - нам остались только грязные дороги

  Закусив губу, она обводила их взглядом, и глаза у всех опускались.

  Она сильнее прижала девчонку к себе.

  - У неё ещё брат здесь, - вдруг выдавил Ибрагим.

  Мальчишке было шесть или семь, носился он, видно, вместе с местными ребятишками, был так же чумаз и бос, и уже откликался на Ислама. На сестру он глянул мельком и презрительно скривился.

  - Как тебя мама звала? - она присела перед ним на корточки.

  - Миша... - пробормотал мальчишка.

  - А сестрёнку?

  - Катя...

  - Салман, ведь мать их ищет... - она выпрямилась. - Пожалуйста, деладоьхь, Бога ради...

  - Ты мне ещё хадисы (предания в Исламе) почитай! - процедил тот.

  - Аллах не простит, Салман...

  - Когда шахидом стану - простит, - оскалился он.

  - А если не станешь?

  - Стану, - сказал он уверенно. - Уже скоро.

  вот она - гильза от пули навылет

  карта, которую нечем покрыть

  мы остаёмся одни в этом мире

  Бог устал нас любить

  Салман шёл впереди, - Гелани нёс мальчишку, а она поддерживала Катю, бормоча что-то ласковое, - та так и не разжала вцепившихся ей в локоть пальцев. Шествие замыкал мрачный Ибрагим.

  - Их же ищут уже, Салман! - отчаянно окликнул он, когда они миновали очередной овраг.

  Салман запрокинул голову, и все они посмотрели в темнеющее небо.

  - Мы дальше сами... - она еле переводила дыхание. - Уходите.

  - Боишься? За нас? - Салман опять странно усмехнулся. - Ты кто - дура или святая?

  Она промолчала.

  - Ты сказала - Аллах не простит... А ты меня простишь? Ты, Бешеная?

  Она вскинула глаза:

  - Шахидом станешь - прощу.

  Бог просто устал нас любить

  Бог просто устал

  * * *

  "Не надо, ой не надо было сносить с лица земли роддомы и рынки, заполненные людьми. Не надо было соревноваться и демонстрировать даже и не миру, а детям своим, насколько жестокими мы, русские, можем быть на Ханкале и в Чернокозове. Кем стали мы, научившись рыть зинданы и менять людей на автоматы?..

  Ещё живы в Чечне люди, которых учили читать и писать по тем же учебникам, что и нас, с которыми мы говорим на одном языке, которые хотят и умеют учиться и работать. Надо прекращать делать из них врагов, надо дать им возможность выжить. Так или иначе - нам жить вместе. Или рядом. Это даже уже неважно...

  Я изумлена тем, что в Чечне полно людей, которые НЕ ненавидят русских. И они ждут от них помощи. Они до сих пор верят, что всё происходящее - дикость и недоразумение, - и вот только узнает о нем кто-то главный, "наверху" - и им вернут похищенных детей, прекратят воровать компенсации, и они смогут достроить дома и переехать в них из рваных палаток, и будет работа, а за работу им будут платить...

  Вот те, кто отчаялся, те - да, закладывают фугасы. Перед бронетехникой... а не перед колоннами машин с гуманитарной помощью, которые перемещаются только по страницам наших русских газет.

  Подрастает в горах поколение, которому не завезли книжки на чеченском и не научили русскому языку. Зато они очень хорошо будут уметь воевать и не будут уже понимать наши, казалось бы, такие разумные слова. Не лучше ли остановиться сейчас? Пока мы ещё можем договариваться?"

  (Анна КАРЕТНИКОВА)

  * * *

  - Лани... ты пиши оттуда... из Ленинграда... Хоть иногда. Пожалуйста... Сашка вон уже давно не пишет. И не напишет, наверно, больше...

  - Он просто хочет всё забыть, Лиска. Только и всего.

  - А ты - не захочешь?

  - Я - нет. Кхераме хъумма дац... Не бойся. Бек!

  - Со ладугIуш ву, сан ваш (слушаю тебя, брат).

  - Ларъелахь иза. Делан дуьхьа... (Береги её. Ради Бога).

  * * *