Война - дело молодых (СИ)

  за то, куда сядет твой зад

  Ресторан был неплох, но распробовать еду толком не удавалось. Лев Николаевич так красочно развёртывал перед нею сюжеты своих будущих бессмертных творений, что её начало мутить. Сам писатель отсутствием аппетита не страдал, а коньяк подстёгивал его красноречие.

  Во второй раз отлучившись в туалет, она позвонила Беку:

  - Большая Грузинская, девять. Где-то через полчаса поедем. У меня уже сил нет его слушать...

  - Дика ду, - только и сказал Бек, и связь разъединилась.

  Недоумённо пожав плечами, она нажала на кнопку "отбой".

  У Льва Николаевича на стоянке остался "пежо" последней модели, о чём он не преминул несколько раз ей сообщить, но из ресторана к его дому пришлось ехать на такси - писателя изрядно развезло. К счастью, Большая Грузинская была недалеко, но за двадцать минут дороги она двадцать раз пожалела, что на ней нет бронежилета.

  - Алисонька, ну что ты, солнышко, - обиженно бормотал он, утыкаясь ей в шею мокрыми губами.

  руки прочь от Вьетнама!

  - Я не люблю торопиться... Лёва... - ласково отозвалась она, в очередной раз выскальзывая из его объятий. - Я не привыкла так... с мужчинами... но в вас есть что-то... что-то такое...

  сякое

  Лёва самодовольно улыбнулся и ненадолго утих.

  ах, этот Бэкингем, и он такой, как все мужчины

  Такси затормозило, и, пока писатель расплачивался, она выпорхнула на блестевший инеем в свете фонарей асфальт, зябко поёжившись в короткой шубке и не менее короткой юбке. Осталось только миновать охрану в подъезде элитного дома.

  Лев Николаевич галантно распахнул перед нею массивную дверь подъезда, начал что-то говорить, но вдруг осёкся, как-то странно всхрапнув. Обернувшись, она почувствовала, что ноги подкашиваются - за спиной писателя стоял Ахмад. Бек и Гелани маячили поодаль.

  никого не трогаю, примус починяю

  - Гости - к вам, Лев Николаевич? - осведомился охранник, высунувшись из стеклянной будки, и она машинально ему улыбнулась.

  - Д-да... это со мной... - промямлил, сглотнув, Лев Николаевич, и какой-то деревянной походкой прошествовал к лифту. Ахмад шёл за ним почти вплотную, практически не хромая.

  Она обречённо переглянулась с пацанами и пошла следом, слыша позади их шаги.

  куда идём мы с Пятачком? большой-большой секрет

  и не расскажем мы о нём, о нет, и нет, и...

  В зеркальном со всех сторон лифте Ахмад наконец немного отстранился от писателя, - пистолет мелькнул только на мгновение.

  - Вы... вы... - Лев Николаевич ненадолго обрёл дар речи. - Чего вы хотите?

  - Устроить читательскую конференцию, - сказала она негромко, поражаясь тому, как спокойно звучит её голос.

  - Ты... ты, су... - Писатель поперхнулся.

  Лифт встал.

  Лев Николаевич, нервно озираясь, с трудом попал ключом в замочную скважину навороченного замка, дверь лязгнула, открываясь. Уже не церемонясь, Ахмад втолкнул его внутрь квартиры. Бек, пошарив ладонью по панелям шикарного холла, зажёг свет.

  Ей хотелось отвернуться - не было сил смотреть, как, беспомощно моргая, корчится этот человек.

  - Возьмите денег... у меня много... всё равно вас поймают! Вы... вы, сволочи, чехи...

  - Чехи - в Чехии, - ровно сказала она.

  - Ты! А ты! Ты же - русская... ты позоришь...

  - Это вы русских позорите, - кулаки сжались сами. - Мой прадед с первой мировой четыре "Георгия" привёз, вот он - воевал! А вы...

  Подхватив за углы пакет, который был в руках у Бека, она вытряхнула его содержимое на паркет. Книги хлынули, переливаясь глянцем обложек.

  - Что вы хотите?! - Лев Николаевич с ужасом воззрился на свои произведения.

  - Ты их сейчас сожрёшь, - презрительно бросил Бек.

  - Я... что?! Нет!

  Ахмад достал пистолет, и писатель выставил перед собой ладонь:

  - Я... я...

  - Иди, - тихо сказал ей Ахмад.

  Она молча перешагнула через разноцветную кучу и открыла дверь.

  * * *

  - Ну, хватит, хватит чай солить. Дай сюда чашку. Побереги слёзы - скоро пригодятся.

  - Беслан А-алиевич...

  - Когда надо, ты сразу вспоминаешь, что ты женщина, правда?

  - П-почему? Я всегда помню...

  - Конечно, конечно...

  - Он... он меня теперь выгонит, да?

  - Ну, я бы не выгнал... Но даже у меня руки так и чешутся... И давно, учти. Ох, давно-о...

  там, вдали, ипподром Нагасаки

  где бессмысленно блеет коза

  всё на свете - загадка и враки

  а над нами бушует гроза

  - Как тебе вообще это в голову взбрело? Ладно, знаю - как обычно... Молчи, а то опять реветь начнёшь! Чёрт... час скоро, как Малхаз тебя привёз... Если их взяли, пора уже ехать...

  - Беслан Алиевич...

  - Сказал, молчи!

  ну, а кто не слушал

  за ненадобностью вам я отрежу уши

  * * *

  По стеклам пробежал отблеск фар.

  Не помня, как очутилась в прихожей, она замерла, обхватив себя руками.

  Ахмад, чуть прихрамывая, вошёл первым, за ним - мальчишки.

  - Ну? - только и спросил Тимурханов.

  - Кхардамхо (позорник), - процедил Ахмад.

  - Его на первой же книжке вывернуло, - брезгливо сморщился Бек. - Ну, тогда мы остальную макулатуру подпалили и ушли. Даже по морде не надавали...

  - Искать не будет?

  - Вряд ли, - Гелани пожал плечами. - Да и найдёт - что с того?

  Тимурханов устало покачал головой и глянул на Ахмада:

  - Как протез?