Война - дело молодых (СИ)

  Через мгновение она уже была на месте водителя.

  усталость забыта, колышется чад

  Она раскрыла сумку, повернувшись к оцепеневшему рядом милиционеру из местных, - в сумке была всего лишь косметичка, но тот, совсем молоденький пацан, не сводя с неё глаз, судорожно переглотнул:

  - Сан йиша...

  - Ваш эра дац ас хьоьх (ты мне не брат)!

  Парень сполз с сиденья, и, не дожидаясь, когда он захлопнет за собой дверцу, она вывернула ключ зажигания.

  и нет нам покоя, гори, но живи

  прикройте меня, все святые и грешники

  Нога втопила педаль газа до упора, и тут же взвыл магнитофон, видимо, настроенный на сие нехитрое действие.

  - Если нам скажут - ваш поезд ушёл, мы скажем просто, что подождём другой! А чтоб на перроне скучать не пришлось, мы накроем стол и выпьем за любовь! Ха-ра-шо! Всё будет ха-ра-шо!

  Машина прыгнула вперёд.

  Сзади грохнули первые выстрелы. Очухались, молодцы.

  - Всё будет ха-ра-шо, я это зна-аю! Ха-ра-шо! Всё будет ха-ра-шо! Ой, чувствую я, девки, загуля-яю, ой, загуля-яю! Труба!

  Из маленького зарешеченного окошка за её спиной заорали, перекрикивая Сердючку:

  - Бешеная! В раю, ИншаАллах, гурией ко мне пойдёшь?!

  - На пол ляг, баран! - заорала она в ответ. - Мой тебе покажет гурий! Все семьдесят две штуки!

  Ваха, двадцатипятилетний сосед, исчез неделю назад - увели, как всегда, ночью. Родные, как всегда, обили все пороги. И вот только что, получив допуск к делегации ПАСЕ, она встретилась с ним взглядом, когда его, избитого почти до неузнаваемости, заталкивали в уазик. В его взгляде было прощание.

  - Если наутро болит твоя голова, мы скажем прямо - ты не умеешь пить! Но как некрасиво лечиться одному - лучше с коллективом выпить по чуть-чуть! И будет ха-ра-шо!

  - Ты там один?! - проорала она опять.

  Ваха снова просунулся в окошко, вцепившись в решётку - блестели зубы на черном от синяков лице:

  - Трое нас тут, сан дог (сердце моё)! Всем - Джаннат (Рай), шахиды, ИншаАллах!

  - Мне - Джаннат, а вы - покататься вышли! Рады на чужом горбу в рай въехать! Шахиды! ИншаАллах! - Сердючку перекричать было сложно, но можно.

  Так же, как и их ржание.

  Пули щёлкали по машине, но она будто смотрела кино в зрительном зале с системой "Долби диджитал".

  прикройте меня, грешники и святые

  Ваху отбросило от окошка, но через минуту он появился вновь.

  - Куда катим?!

  - К Бесу! Или к гуриям!

  Встречные машины шарахались к обочине.

  уходим, уходим, идём прямо к Богу

  эх, дороги, пыль да туман

  а сердце колотит в большой ба-ра-бан

  Впереди был пост.

  - Ха-ра-шо! Всё будет ха-ра-шо! Но чувствую, я, девки, загуля-яю, ой, загуля-яю! До субботы точно!

  Она нажала на сигнал, и уазик завыл дуэтом с Сердючкой. Выстрелов не было слышно.

  Только посыпалось лобовое стекло.

  Потом боковое.

  Она не пригибалась, только зажмурилась на миг.

  - Чувствую, я, девки, загуля-яю, ой, загуля-яю! Давай!

  Бес, честь ему и слава, вывел наружу из здания всех лордов и леди, а также бледи... в виде корреспондентов обоих полов.

  гигант мысли и отец русской демократии

  Тормозим аккуратно.

  Теперь мотор заглушить...

  Всё.

  Тишина.

  Приехали.

  вот и славно, трам-пам-пам

  Тимурханов первым распахнул дверцу, от которой осталось одно название. И оцепенел, побелев.

  - Я в порядке, Беслан Алиевич... - Она краем глаза глянула в боковое зеркало, как ни странно, целое: по лицу струйками бежала кровь, крошечные осколки стекла поблёскивали в ранках. - Без паранджи теперь никуда и не выйдешь... - Голос был совершенно чужим, всё вокруг завертелось. - Я вот... Ваху нашла... вы только моему не говорите... а то Ваха меня тут в гурии приглашал... я... я больше не буду... честно...

  Тишина.

  Темнота.

  * * *

  "У чеченцев о русских мифов нет. Чеченцы, вообще говоря, не относятся к русским враждебно. Только совершенно загнанные в угол, обездоленные люди могут иногда выкрикнуть: "Ненавижу вас, русских". Но и это - только в минуту отчаяния. На самом деле, чеченцы могут быть очень хорошими соседями, и если они селятся в России, они заинтересованы в том, чтобы дружить со своими соседями. Да и русские, по большому счету, не могут быть в этом не заинтересованы".

  (Сергей АРУТЮНОВ)

  * * *

  Порезы, залитые йодом, нестерпимо жгло, и она зажмурилась, упорно повторяя:

  - Ничего бы не было! Я же знала!

  Тимурханов и Гелани так же упорно молчали, и её начало трясти.

  - Ну скажите же что-нибудь!

  - Муж пусть с тобой говорит... - наконец отозвался Тимурханов. - Хотя я б на его месте не разговаривал - на цепь тебя, и к кровати!

  за хвост и об забор

  - Ты что, просто позвонить и предупредить не могла?! - срывающимся голосом спросил Гелани.

  - Не могла! Они бы их увезли уже, и тогда всё! - Горло у неё сжалось.

  В коридоре прозвучали торопливые шаги, которые она узнала бы где угодно.

  Ахмад рванул на себя дверь и застыл.

  От его взгляда она вскочила. И метнулась к нему, прячась в его объятиях.

  - Ничего бы со мной не случилось! Честное слово! Я знала! А он... Ваха... он же у тёти Томы один остался... последний! У неё же всех убили, всех! Так как же я могла-а... И я теперь такая стра-ашная... Ты на меня теперь никогда даже не посмо-отришь...

  - Валлахи... - пробормотал Тимурханов.