Война - дело молодых (СИ)

  - Нет, я видела, честно-честно!.. Лиска... а кто ночью приходил?

  - Никто.

  - Мне-то хоть не ври! Я маме ничего не скажу... За Ахмадом?

  - Он с ними не пошёл.

  - Лиска...

  - Что?

  - Они от него не отстанут. Ни те, ни эти. Они его в покое не оставят, вот увидишь...

  - Господи, да на что он им?! Зайка!

  - Он всё равно должен будет пойти... с кем-нибудь... здесь нет третьей стороны, нет покоя, разве ты не знаешь?! Те... хотят, чтобы он опять воевал, а эти... они постараются его запачкать, обязательно. Придумай что-нибудь, Лиска, ты же можешь...

  - Ничего я не могу! Мне страшно, Зай!

  - Не реви, маленьких напугаешь... Вам надо уезжать!

  - Он не хочет. Он...

  - Захочет... Бес вам уже не поможет, если ты на него надеешься. Его тоже обложили. Ты же видишь, что творится? Поезжайте к твоим... Когда здесь всё успокоится, тогда и вернётесь.

  - Когда, Зайка? Когда? Когда?!

  - Ну вот, напугала всё-таки! Вот балда... Дай сюда, покачаю... Сама-то не плачь, а то мать заметит. Знаешь, а она к тебе привязалась...

  - Ну прям...

  - Я же вижу. Она просто виду не показывает... она у нас всегда такая... суровая... Ох, и тяжело нам будет, когда вы уедете...

  - Ох, Зайка, да перестань же ты нас раньше времени провожать!

  - Не буду, не буду... ну хватит, сан йиша, а то я сама зареву... Спела бы лучше. На вот, возьми маленького. Тихо, тихо, красавчик мамин...

  - Ходят ко-они над реко-ою, ищут ко-они водопо-ою, а к речке не идут... больно берег крут... вот и прыгнул конь була-аный с этой кру-учи, да с окаянной... а синяя река... больно глубока...

  * * *

  Она тоскливо потрясла головой. Нет, не сон, не сон, нет...

  возле сортира латышский стрелок

  красные звёзды на серой папахе

  зорко глядит - чтоб не убёг

  трудно вязать петлю из рубахи

  Вокруг летал пух от вспоротых подушек. В кухне жалобно звенела расшвыриваемая посуда.

  Чоборз во дворе заходился в хриплом лае. Раздался вскрик, ругательство, треснул выстрел, и лай перешёл в резкий, сразу оборвавшийся, взвизг.

  - Унеси детей, слышишь? - перекрикивая детский плач, гаркнул Ахмад. И рухнул на пол от удара прикладом.

  В глазах у неё потемнело, и, сунув заходящихся криком младенцев в руки окаменевшей Зары, она кинулась наперерез вновь поднявшемуся прикладу.

  - За что?! Он же ничего не сделал!

  Приклад замер.

  - А то ты не понимаешь, за что, сука! Он у тебя прямо ангел, как я посмотрю! Кто к вам позавчера приходил? Шайтанов здесь прячете?

  - Лиска! - Ахмад, скрипнув зубами, сплюнул кровь. - Лучше уйди!

  Она сама вдруг удивилась мёртвому спокойствию своего голоса:

  - Ты, борз санна кIант (парень-волк), говори только то, что знаешь. У нас в доме даже оружия нет! Да, он воевал... давно... ну так все воевали...

  мы мирные люди

  но наш бронепоезд

  - А вот скоро он всё нам и расскажет - когда воевал, кого скрывает, и где оружие! У нас все всё рассказывают... Поехали!

  Мать Ахмада, покачнувшись, медленно сползла по стене на пол. Зара осталась неподвижно стоять, обжигая глазами людей в камуфляже, только подбородок у неё задрожал.

  Те рывком подняли Ахмада и поволокли к дверям.

  пёс-солдат до смерти бил

  поторапливал в Сибирь

  сей теперь сама да жни

  муж твой нынче каторжник

  - Эй, командир! - вдруг крикнула она старшему. - Слушай, командир! Если ты Бога не боишься - тогда меня бойся, понял? Гур ду вай (до встречи)!

  Тот рывком остановился и обернулся, часто заморгав.

  - Дала лардойла вай оцу боьхачу мунепикъийн декъах хуьлучух Барт хоттучу Дийнахь (упаси нас, Аллах, от участи этих грязных мунафиков в День Суда)! - как заклинание, выпалила одним духом Зара, прижимая к груди затихших младенцев.

  Снаружи заурчали моторы автомашин, и парень, так ничего и не сказав, выскочил за дверь.

  Она опустилась на пол возле матери Ахмада, прижала пальцы к её шее. Пульс слабо, но бился.

  - Со мной всё в порядке, не бойся... Валлахи, свои же ведь, свои... - выговорила та чуть слышно, раскрыв глаза.

  - Какие они свои? - ненавидяще процедила Зара. - Разбойники!

  Держась за сердце, женщина с трудом приподнялась:

  - Я побегу... в сельсовет... Зара, зови соседей... А ты, йоI (дочка), детей возьми и иди к себе, приляг. Не дай Аллах, молоко у тебя пропадёт...

  - Н-не дождутся! - выдохнула она, выпрямляясь, и услышала короткий дрожащий смешок Зары. - Я сейчас позвоню, Бек что-нибудь придумает...

  - А Чоборз-то живой! - ликующе выкрикнула Зара со двора. - Пуля вскользь прошла, оглушила его только! Ух ты ж, хороший пёсик, покусал их...

  Она обвела оцепенелым взглядом разгромленный дом и, почти свалившись на табурет, обхватила руками разрывавшуюся от боли голову.

  - Сан безам, любовь моя, солнце моё... Господи, помилуй, прости и помоги, Господи, спаси и сохрани...

  белые ноги на белом снегу

  тело распухло, и всё непонятно

  будет весна, и я убегу

  голос хрустящий, обрубок невнятный

  * * *

  - Бек, только не смей говорить, что ты мне говорил... Сделай что-нибудь, прямо сейчас!

  - Прямо сейчас, Лиска, я только Беса найти могу, но он, наверное, не скоро приедет... Что в ментовке говорят?

  - Это же не милиция...

  - Коз-злы! Чего они от него хотят?

  - А то ты не знаешь? Чтоб на них работал... Бек!