Читаем Война - дело молодых (СИ) полностью

  "Будущее чеченского народа зависит, на сегодняшний день, от того, когда закончится война, и когда чеченцы получат гарантии безопасности, что в будущем никто и ни под каким предлогом не навяжет нам очередную войну. Об этом и думает, в первую очередь, чеченский народ".



  (Анзор МАСХАДОВ)





  * * *



  Когда они с Беком выходили уже на залитый солнцем пятачок двора...



  Когда она облегчённо выдохнула, потому что давили даже сами стены ИВС, - изолятора временного содержания, - пропитанные запахом хлорки, испражнений, баланды, смертного пота, боли, ненависти...



  ...человек, слетевший откуда-то - с крыши ли, с забора ли, под грохот автоматной очереди рухнул прямо ей под ноги.



  И она не успела даже вдохнуть после выдоха, опускаясь рядом с ним на обжигающе горячий асфальт, только слыша отчаянный, навзрыд, крик Бека:



  - Бешеная, не-ет!



  не догонишь - не поймаешь, не догнал - не воровали



  без труда не выбьешь зубы, не продашь, не нае#ёшь



  эту песню не задушишь, не убьёшь



  эту песню не задушишь, не убьёшь



  Едва слышно долетали откуда-то издалека и этот крик, и поднявшийся гам, и выстрелы, и тенями стали заметавшиеся люди в форме и без формы. Был только этот чужой человек, заросший и грязный, в кровавом тряпье, мучительно выгнувшийся дугой на асфальте, чьи жёсткие руки она намертво стиснула в своих.



  Загрохотали уже не выстрелы - гром.



  А потом - всё ушло.



  лейся, песня, на пpостоpы, залетай в печные тpyбы



  рожки-ножки чёpным дымом по кpасавице-земле



  гоpи-гоpи ясно, чтобы не погасло



  гоpи-гоpи ясно, чтобы не погасло



  А потом - в темноте - голос Бека. Скрежеща зубами, он сыпал такой отборной бранью, что в глазах у неё враз просветлело.



  - Как тебе не стыдно! - пробормотала она, едва шевеля губами.



  Косынка, намокнув, липла ко лбу и волосам, сырая кофточка липла к груди.



  дождь?



  Потёртая спинка автомобильного сиденья, бледное лицо Бека.



  - Ты бы при своей маме тоже так ругался? - пробормотала она, как когда-то.



  Глаза его ещё больше расширились, на миг став совсем детскими, и, зажмурившись, он отвернулся.



  - Прикончишь ведь пацана когда-нибудь, Бешеная... - прогудел облегчённо бас Малхаза.



  Откуда он здесь?



  - ДIалелла кхузара! - прохрипел Бек Малхазу, не оборачиваясь. - Гони!



  зорко смотрит вдаль терпеливый



  широко шагает прочь безымянный



  весело молчит виноватый



  облачко порхает высоко-высоко



  Она ощупью нашла его руку:



  - Сан ваша...



  - Вот скажу Бесу, он тебя точно на цепь посадит, раз уж твоего нет! - Бек шмыгнул носом, всё ещё отворачиваясь. - Твой только спасибо за это потом скажет! А Бес тебя в Москву отправит! Я тебя больше никуда с собой не возьму! У тебя дети, ты вообще спятила! Кидаешься ко всем! Вот не очухаешься когда-нибудь, будешь тогда знать! Я... я твоей маме всё расскажу! Я...



  - Не надо маме! - Она рывком села, перед глазами завертелись алые и золотые круги. - Ой...



  - Ляг! - заорал Бек. - Дура!



  - Дура, дура, я знаю, я знаю... - Она торопливо гладила его руку.



  - Ты ж без сознания у них там была! Я Малхаза вызвонил!



  - Где у них?



  - Где-где! Эти нас оттуда забрали... от ментов...



  - Кто?



  - Кто-кто... Султановы кIентий, кто... И того забрали, что ты вытащила... Так что допрыгался он. А может, они его ещё и отпустят... Или к себе возьмут...



  - Он... он как?



  - Живой... - Бек с силой потёр лицо ладонью. - Переломался весь, и пуля в позвоночнике... была.



  - Была?



  Бек сморщился и махнул рукой:



  - А ты будто не понимаешь, да? И эти - запомнили они всё, Бешеная... Султану расскажут... так что жди. Искать будет.



  - Пускай ищет, - она стащила косынку, запустила пальцы в спутавшуюся сырую копну волос. - Тоже мне новость. А то он раньше не знал...



  - Да чего там кто раньше знал?! - рявкнул вдруг Малхаз так, что она подскочила. - Ты ж покойника воскресила! Валлахи, ты что, сама не понимаешь, что ты можешь?!



  - Бери детей, Лиска, давай уедем, - безнадёжно сказал Бек. - Ну что смотришь? А-а...



  солнышко смеётся гpомким кpасным смехом



  гоpи-гоpи ясно, чтобы не погасло



  гоpи-гоpи ясно, чтобы не погасло



  гоpи-гоpи ясно, чтобы не погасло





  * * *



  "Для того, чтобы для народов России чеченцы перестали быть "источником опасности", необходимо сформировать новый объективный образ чеченского народа. Без ненужной лести, но и без клеветы. Уверен, если россияне лучше узнают, о чём действительно думают и мечтают чеченцы, они резко изменят своё мнение, сложившееся за последние годы. Мы категорически против использования в СМИ таких терминов, как "чеченские террористы" или "исламский терроризм". К террористам чеченский народ имеет не больше отношения, чем другие народы мира. Ислам не проповедует убивать людей и не нужно увязывать его с международным терроризмом. Ислам - самая миролюбивая религия в мире. Чеченский народ хочет мирно жить и работать. Наша земля будет рада принять представителя любой национальности".



  (Рамзан КАДЫРОВ)





  * * *



Перейти на страницу:

Похожие книги

Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза