Война Двух Королев

— Хорошо. — Взгляд Нектаса снова остановился на мне. — Ты не просто лазейка. Ты — множество вещей. Первородная крови и кости — истинная Первородная жизни и смерти. — Он говорил так, как раньше, когда говорил о Супруге, и во мне отозвалась сущность. — Эти две сущности никогда не существовали в одной. Ни в Супруге. Ни в Никтосе.

— Это хорошо или плохо? — прошептала я.

— Это еще предстоит узнать.

Руки Кастила сжались вокруг меня.

— Мы уже знаем, что это означает что-то хорошее.

Нектас посмотрел на него так, что в душе поселились крошечные зернышки беспокойства.

— Тогда убедись в этом. — Он поднялся с грацией, противоречащей его размерам. — Айрес? Вы нашли его?

Отложив заботы на другое время, я прочистила горло и в итоге снова провела языком по клыкам. Я поморщилась, решив, что уже давно пора встать. Поднявшись на ноги, я сдержала улыбку, когда Кастил и Киеран придержали меня, словно опасаясь, что я снова опрокинусь.

— Я знаю, где он.

— Тогда отведи меня к нему, — сказал Нектас.

Я начала поворачиваться и остановилась, глядя вниз. Что-то странное привлекло мое внимание.

— Что это?

Киеран отбросил в сторону упавший меч, который угодил в лианы, разросшиеся над ступеньками. Но если большинство лоз были темно-зелеными в свете звезд, то этот участок был цвета пепла. Не обугленного. Просто серого. И он распространялся оттуда тонкими, тусклыми прожилками, превращая мох под ним в такой же безжизненный цвет.

Я наклонилась, потянулась к лозе, но Кастил поймал мою руку.

— Почему, — спросил он, золотые глаза устали, но в них плясало веселье, — ты должна все трогать?

— Не знаю. Может быть, я тактильный человек? — сказала я, и одна сторона его губ приподнялась, намекая на ямочку. Мои пальцы скрутились вокруг пустого воздуха. — Как думаешь, что это?

— Колис, — сказал Нектас сзади нас. — Как я уже сказал, то, что было сделано, чтобы остановить его, было отменено.

Мы втроем повернулись к нему лицом, наши сердца заколотились в один и тот же момент. Глаза Кастила сузились.

— Малек жив. Мы остановили то, что планировала Избет.

Нектас наклонил голову.

— Вы ничего не остановили.

Мой желудок скрутило, когда я вдруг поняла, что имели в виду Каллум и Избет… почему я почувствовала, что мы не остановили их и опоздали.

— Колис уже проснулся.

Нектас кивнул.

— И то, что было сделано здесь сегодня ночью, освободило его.

— Сукин сын, — прорычал Киеран, когда губы Кастила разошлись.

— Ты лишь замедлила то, что было сделано, не позволив Колису вернуться к полной, из плоти и костей, силе. Но он вернется, если его не остановить. — Нектас уставился на пепельную лозу, его губы скривились. — Его разложение уже здесь, оскверняет земли. Вот почему Первородная Жизни помогла тебе вернуть жизнь стольким людям. Тебе понадобится каждый из них, если у тебя есть хоть какая-то надежда остановить его.

— Замуровать его снова? — спросила я.

— Убить его.

У меня открылся рот.

— И как именно мы это сделаем? — Гнев и разочарование пылали в Кастиле. — Когда кажется, что Первородная Жизни и Никтос были не в состоянии сделать это?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, думаешь, я бы стоял здесь? — спросил Нектас, и я захлопнула рот. Эти вертикальные зрачки сузились, а затем расширились. — Отведи меня к Айресу. Мы должны найти Джадис. А потом мне нужно будет вернуться в Илизеум, и вы… все вы… должны подготовиться. Колис — не единственный, кто пробудился. Супруга и Никтос больше не спят. Это значит, что боги будут пробуждаться по всем многочисленным дворам Илизеума и в царстве смертных, и многие из них не будут преданы Первородной Жизни. Война, которую ты вела, не закончилась. Она только началась.

БОНУСНАЯ СЦЕНА КЕКСЫ И ПОЦЕЛУИ

Меня разбудило легкое прикосновение к щеке, а затем к брови. Перевернувшись на бок, я подняла ресницы. На меня смотрели яркие янтарные глаза.

Прекрасные глаза.

Любимые.

Приятное удивление от того, что он сидит на кровати рядом со мной, прогнало паутину сна.

— Кас, — прошептала я, вдыхая неповторимый аромат пряностей и хвои, присущий только ему.

По его пышным губам расползлась медленная улыбка, обнажив глубокую ямочку на правой, а затем на левой. Показался намек на два острых клыка, вызвав во мне злую, восхитительную дрожь.

Мне было бы трудно выбрать любимую улыбку, но я дорожила этой — широкой, настоящей, которая согревала поразительные линии и углы его черт. Особенно сейчас.

— Моя королева, — пробормотал он, проводя подушечками пальцев по бокам моего лица, чуть ниже шрама на щеке.

На него падал свет от лампы, которую я оставила включенной. Он был все еще одет после поездки с Киераном, мягкая кожа, которую он стал носить в последнее время, покрылась тонким слоем пыли. Рубашка была расстегнута, и я заметила, что многочисленное оружие, которое он обычно носил на теле, отсутствовало.

— Не думала, что ты вернешься так скоро.

— Хм? — Он перевел взгляд с дорожки, которую прокладывал по моему горлу, на тонкую бретельку моей ночной рубашки. — Мне жаль. Ты назвала меня Касом, и теперь я совершенно отвлекся.

Я рассмеялась.

— Серьезно?