Война Фрэнси

Наш хороший друг доктор В. вколол мне большую дозу бактерии, предложив ее вначале Джо, но тот сказал, что у него иммунитет, так как он переболел скарлатиной еще в детстве. Мы ждали появления первых симптомов. К счастью, все ограничилось головной болью и невысокой температурой, пятен так и не появилось, для карантина этого было мало. Правило гласило, что нет пятен — нет и карантина, но нас в итоге так и не депортировали.

Китти повезло меньше. За месяц до этого ей исполнился 21 год, и ее исключили из списка «защищенных», в котором числились ее родители. Тогда же депортировали ее Буби и соседа Джо — Гонзу, а вместе с ними и многих наших друзей. Мы простились с легким сердцем. Китти даже пообещала, что займет для меня соседнюю койку. Глупо, но мы поверили в сказку про новое гетто.

После их отъезда наступило затишье. Поезда больше не уходили из Терезина. Зато прибывали все новые ссыльные, теперь из Голландии и Дании. Но на самом деле перемены шли полным ходом. Когда я только приехала, старая крепость была карантинной зоной, теперь же она превратилась в огромный склад конфискованных за последние годы вещей. Мастерская по починке униформы закрылась, и меня перевели в магазин, где я сортировала и чинила одежду, чтобы лучшие вещи можно было отправить в Рейх.

Происходили очень странные события. Фасады домов на главной улице перекрашивались. Магазины, превращенные в общежития, снова стали магазинами, в витринах которых были выставлены лучшие предметы со склада. Скорее для демонстрации, а не для продажи. Открыли кафе, в которое можно было пройти на час по специальным билетам. Были напечатаны деньги, и открылся банк. Огромный цирковой шатер, поставленный годом ранее и где все это время производили слюду, разобрали, а на городской площади спешно построили музыкальный павильон.

В январе Hamburger Kaserne, в которых проживали три с половиной тысячи женщин, расселили. Барак превратили в конечную станцию построенной железной дороги. В последовавшей за переселением неразберихе я переехала к Джо, который теперь был один в кумбал.

21 января приехал поезд, заполненный хорошо одетыми людьми, и тайна перемен была раскрыта. Прибывшие гости оказались евреями из Голландии, которых юденрат лично встретил торжественной речью. Kommandant СС и его приспешники помогали женщинам и детям выходить из машин, вся постановка снималась на камеры, чтобы потом в качестве доказательства показывать по всей Европе, как же хорошо Рейх охранял евреев во время их путешествия. После приветствия им раздали открытки, чтобы они написали своим друзьям, оставшимся в Голландии, и заверили их в своем благополучии. Но дальше — лучше. Название «Терезинское гетто» изменили на «Еврейское поселение Терезиенштадт». Заключенные больше не должны были приветствовать эсэсовцев, стоять по стойке смирно или освобождать тротуар, когда те проходили мимо.

Невыполнение всего этого раньше привело бы к десяти ударам кнутом. Квартиры Старейшин Совета отремонтировали и обставили современной датской мебелью. Было очевидно, что происходит нечто большее, чем съемка кинохроники.

Глава 14

Железную дорогу достроили, и для ее обслуживания оставляли ограниченное число рабочих. Джо удалось вырвать себе место в дикой борьбе, но он ездил в Богушовице лишь изредка, когда там нужен был кто-то для работы с циркулярной пилой. Общаться с коллегами-христианинами становилось все сложнее и опаснее.

Как-то ночью мне приснился сон. Я была в совершенно незнакомом месте. Кругом словно простирался лес из колючей проволоки, а под ногами была земля цвета охры, которую я никогда прежде не видела в Центральной Европе. Багровое небо то и дело озаряли вспышки света. Я была одна, но меня не покидало чувство, что за мной следят тысячи глаз. Я проснулась от собственного крика и с удивлением поняла, что лежу на своей койке, а Джо смотрит на меня. Ни он, ни Марго, ни кто-то еще из наших друзей никогда не видели подобного места, и даже после долгих обсуждений этот кошмар так и остался загадкой.