Война глазами дневников

Не случайно для психологической поддержки воинов и населения вождь приказал провести военный парад на Красной площади. Сталин напрямую связал свою судьбу с судьбой Советской России. Уже минировалась Москва, уже город охватила паника, уже остановился транспорт. Уродливая физиономия мародерства врывалась в квартиры москвичей, ощущались перебои с хлебом, гуляли в небе прожектора, в поисках схватить в перекрестие лучей вражеские самолеты, а в это время Сталин вдруг неожиданно приказал Поскребышеву найти и пригласить к нему в кабинет главу Госкино Ивана Большакова.

Что думал киношный начальник, идя к Сталину? Это только ему было известно. Выдергивали к вождю за полюсные дела – подвиги или преступления.

И вот – Кремль, и уже улыбающийся Поскребышев проводил его к двери легендарного кабинета Верховного Главнокомандующего. Улыбка личного секретаря Сталина успокоила гостя.

«Значит, ничего страшного не должно случиться. А вообще, когда мне страшно, я всегда смеюсь, – успокаивал себя Большаков. – Никаких прорех, никакого прокола в работе за последнее время я за собой и коллективом не замечал. Их просто не существовало».

Открыв дверь и представившись почти по‐военному, приглашенный чиновник, знавший, как молитву, ленинские слова: «Вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино», застыл почти в дверном проеме.

– Проходите, проходите и присаживайтесь, Иван Григорьевич. Я вас вызвал для того, чтобы поставить важную задачу. Мы готовим большой удар по оседлавшим нас немцам. Нужно сделать хороший документальный фильм о разгроме гитлеровских захватчиков под Москвой. Сможете?

Конечно же, Иван Григорьевич, мог ответить только положительно.

Говорили они предметно, но коротко: время было золото – подпирали в предбаннике военные.

– Приложу все силы, чтобы выполнить ваше задание, товарищ Сталин, – пересохшими от волнения губами пролепетал Большаков.

– Тогда за дело…

И дело пошло крутиться. Главный чиновник государственного киношного ведомства отобрал 18 лучших кинооператоров, которые должны будут зафиксировать на пленке эпопею Московской битвы. И вот этот момент настал.

В кадрах фильма как в зеркале отразилась суровая правда войны. Кинооператоры сумели показать все рода войск Красной армии в действии. С высоты птичьего полета на По‐2 они снимали разбитую и оставленную врагом в заснеженных полях и дорогах боевую технику, вмерзших в снега погибших лошадей и немецких вояк. Не обошли операторы фильма «Разгром немцев под Москвой» и страшных картин изуверств тевтонцев на землях Подмосковья.

Войска РККА московской зоны обороны, ополченцы столицы и прибывшие с Дальнего Востока и Сибири соединения совершили беспримерный подвиг – впервые по фронту в 800 километров погнали немца на запад. Впереди у советских воинов было еще много работы. И не было гарантии даже у военных, что немец не очухается и не ответит внезапным контрнаступлением, собравши силы опять в броневой кулак. Но кулака не получилось – силы были не те. И вот, наконец, немец получил первую ощутимую оплеуху под Москвой. Она потрясла и Гитлера, и Третий рейх. Несмотря на поражение вермахта, осмелели некоторые нацистские генералы, понимавшие, что еще пару таких поражений и Германии конец.

Черных дней у нас еще было много, но главный «Черный день» столица достойно пережила. Она его отбила, превратив зимние, хмурые дни в сплошной «Светлый день» победоносного контрнаступления! А потом последовали десять главных ударов, которых мы сегодня стесняемся называть Сталинскими. А ведь они были! И признаны отечественными историками и союзниками.

***

Сегодня современная Россия тоже переживает нелегкие времена. Не будем называть их «черными днями», но можно было сделать лучше то, с чем подошли к 80‐летию начала Великой Отечественной войны. У руководства нынешней России, кроме борьбы с коронавирусной инфекцией и проблем в экономике, ярко вырисовываются три военно‐стратегических проблемы. Они лежат на поверхности: Крым, Донбасс и Калининградский регион, к которым после команды «фас» со стороны США и НАТО могут потянуться вражьи щупальца.

И возникает не один вопрос. С ними автор обратился к старому знакомому земляку‐украинцу Умнику:

– Почему так осмелели наши «партнеры»? Почему они раньше не говорили так нагло и дерзко с Россией? Почему Украина встала на дыбы во главе с шутом‐обманщиком президентом?

– Смелость у врага появляется при виде раненого или ослабленного противника – это вам ответ на два первых вопроса.

– Но такая оценка может быть ошибочна, не правда ли?