Война и миф. Расширенное и дополненное издание

– Все наоборот. Если бы они хотели показать свою жесткость, они начали бы широкомасштабную военную операцию с самого начала – после похищения ефрейтора Гилада Шалита. Многие министры уговаривали премьера сделать это. Но поначалу он решил воздержаться. Вы видите, насколько у нас демократическая страна. Даже в таких сложных ситуациях, как сейчас, мы не отступаем от демократических принципов, и за это нам приходится платить высокую цену. Мы предоставляем журналистам максимальную свободу, а они в ответ говорят про нас все, что угодно. Из-за этого у наших противников, палестинцев, «Хезболлы» – два голоса. Это их собственные СМИ и наши левые. Израильская левая пресса критикует все, что делает правительство.

Впрочем, Гидеон Меир немного лукавил – несмотря на свою традиционную критичность, даже левые газеты поддерживали нынешнюю военную операцию.

– Это вторая справедливая война за всю историю Израиля после войны за независимость, – сказал мне Гидеон Самет, редактор левой газеты «Гаарец».

– Я не имею в виду то, что раньше Израилю не нужно было защищаться. Но, скажем, когда Египет на нас напал в 1973 году, мы защищали территории, которые не были нашими, например Синай. Но это война справедливая. Мы защищаем свою территорию и своих граждан.

Впрочем, даже такие взгляды многим израильтянам казались предательскими.

– «Гаарец» – больше палестинская газета, чем израильская. Я не понимаю, почему правительство терпит и не ставит вопрос об их лояльности! – возмущался Стивен Шнайдер, американский еврей, переехавший в Израиль около 20 лет назад.

Он свободно говорит на иврите, но предпочитал читать англоязычную Jerusalem Post. «Семья убитого железнодорожника считает, что правительство делает все правильно», – гласил заголовок первополосного материала в этой газете. Заметка рассказывала о том, как Асаэль Дамти добровольно в качестве резервиста отправился на базу ВВС, хотя его туда никто не вызывал. Он погиб в километре от места службы. Стивен не без гордости зачитал мне отрывок из этой статьи: «Он поехал на работу на север, несмотря на риск обстрела из «Катюш», на эти территории, потому что он был уверен, что железные дороги – это стратегическая составляющая израильской инфраструктуры».

– А я не читаю того, что они пишут, я сам только что из Ливана, – улыбнулся Саша, продавец в газетном киоске. Его привезли в Израиль из Биробиджана 12 лет назад, когда ему было всего восемь. – У меня как раз сейчас служба. Я неделю нахожусь там, а потом неделю здесь. Я шофер, поэтому на прошлой неделе возил солдат в Ливан.

– Ну и как там?

– Хорошего мало. Сам же понимаешь, зачем спрашиваешь? Скажи лучше, легко ли в Москве сейчас найти работу?

– Ты что же, думаешь переехать?

– А почему бы и нет. У меня, правда, сейчас проблемы с гражданством – ну, нет российского, только израильское. Но сейчас нет времени этим заниматься. Вот вернусь и займусь документами.

– Откуда вернешься?

– Как откуда, с фронта!

– А не страшно?

– Не столько страшно, сколько сложно. Сложно, если ты не такой, как они.

– А не такой – это какой?

– Ну… не такой идейный, что ли.

«Эти боевики – безответственные люди»

Из жилого дома валил черный дым. Им заволокло уже почти весь квартал.

– Это работает наша артиллерия. Они уничтожают склады с ракетами «Кассам», – сообщил мне Рон, резервист, прикрепленный к пресс-службе израильской армии.

Мы стояли на пограничной вышке между территорией Израиля и сектором Газа.

Я вгляделся в бинокль. Впереди находился палестинский город Бейт-Ханун, по которому сейчас и наносила удары израильская артиллерия. За месяц операции в Газе погибло больше ста человек. За моей спиной Сдерот, куда обычно и падали ракеты «Кассам».

Близость Бейт-Хануна чувствовалась за несколько сотен метров: когда ветер начинал дуть со стороны города, до нас доносился характерный запах – смесь гари и гнили.

В блокированном секторе Газа уже больше недели не было горючего, поэтому местные службы не могли убрать мусор. Он разлагался прямо на улицах.

В городе были слышны новые взрывы.

– Рон, это ведь явно горит жилой дом, – показал я на затянутый черным дымом Бейт-Ханун и протянул своему спутнику бинокль.

– Ну… Ты знаешь, «Кассам» – это самодельные ракеты. Такие большие петарды. Их часто изготавливают прямо на дому. Может быть, в одной из квартир была мастерская?

– А в остальных?

– Ну знаешь ли! Если там погибли мирные люди, я буду первым, кто скажет «извините». Но войны без жертв не бывает.

Проехать в Газу было непросто. После начала операции по спасению ефрейтора Шалита израильским журналистам въезд туда был вообще запрещен. Иностранные корреспонденты въехать могли, но только с аккредитацией израильского правительства – ее нужно было ждать несколько дней.

Сейчас вокруг КПП на границе с сектором Газа не было ни души. Блокпост состоял из двух частей.