Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину

Придворный украинец просит денег за экскурсию по дворцу, но главный герой становится невидимым и бестелесным и попадает внутрь без его помощи. Во дворце он видит царя Николая I и его жену. Именно царицу Шевченко описывает особенно нелестно: убогая, тонкая, длинноногая, как сушеный опенок, трясет головой, скачет, как цапля. Сначала они ходят и, «надутые как сычи», разговаривают об отечестве, а потом царица садится в кресло, а царь кулаками и ногами избивает придворных. Те, в свою очередь, наносят удары другим, кто ниже рангом, — всякий неистово колотит нижестоящего. Все жертвы насилия при этом кричат: «Ура царю-батюшке».

Герой Шевченко вылетает из дворца, кружит над Петербургом и замечает Медного всадника — памятник Петру I, которому посвятил свою антиимперскую поэму Александр Пушкин. На постаменте написано: «Петру Первому — Екатерина Вторая».

Герой размышляет, что именно эти два человека и виноваты в трагедии Украины: «Это тот первый, кто распинал нашу Украину, а вторая доконала вдову-сиротину. Убийцы! Людоеды! Наелись оба, награбили, а что вы взяли с собой на тот свет?» На небе появляется чудо-птица и тоже проклинает палача Петра Великого.

Потом восходит солнце. Шевченко с омерзением рассматривает придворных, которые переехали в столицу из Украины и забыли родной язык. Царь, мучимый похмельем, вылезает из своей берлоги в образе медведя, орет на вельмож так, что они все до одного проваливаются под землю, а он превращается в грустного медвежонка — и тут автор просыпается.

Большая часть задержанных по делу Кирилло-Мефодиевского общества пытается выгородить Шевченко: Костомаров говорит, что тот приходил к нему всего несколько раз и не имеет никакого отношения к политическим планам. Но всем ясно, что поэмы Шевченко не менее опасны, чем заговор киевских профессоров.

Разбирательство длится полтора месяца. Шевченко отдают в солдаты «за сочинение возмутительных стихотворений». Николай I лично дописывает к приговору: запретить рядовому писать и рисовать. Костомарова отправляют на год в тюрьму, а потом в ссылку.

Сочувствует ли столичное общество осужденным? Нет. Критик Виссарион Белинский, который некогда хвалил Шевченко, в письме другу так оценивает произошедшее: «Вот что делают эти скоты, безмозглые либералишки. Ох, эти мне хохлы! Ведь бараны — а либеральничают во имя галушек и вареников с свиным салом! Как жаловаться на правительство? Какое же правительство позволит печатно проповедовать отторжение от него области?»

Историю Шевченко Белинский пересказывает в письме так: будто бы поэт написал два сатирических стихотворения, высмеивающих царя и царицу. Когда Николай читал про себя, он якобы хохотал. А когда про жену, только и сказал: «Положим, он имел причины ненавидеть меня, но ее-то за что?» Белинский признается, что сам поэмы «Сон» не читал, никто из его знакомых — тоже. Но он уверен, что эти стихи «нисколько не злы, а только плоски и глупы», а «пасквиль на императрицу возмутительно гадок» — потому что нельзя, считает он, оскорблять женщину. «Мне не жаль его, будь я его судьей, я сделал бы не меньше», — заключает Белинский.

Крымская катастрофа

Тем временем либеральные идеи овладевают все бо́льшим числом людей во всем мире. Вскоре после приговоров Шевченко и Костомарову в странах Европы одна за другой вспыхивают революции — это время историки называют «весной народов». Везде требования схожи: утверждение конституции, введение свободы слова и всеобщего избирательного права — правда, лишь для мужчин.

Во Франции свергают монархию. В Праге проходит Славянский съезд — участвуют чехи, словаки, поляки, украинцы и другие славяне, в основном из Австрийской империи. Они высказывают идеи, очень близкие к тем, которые обсуждали члены Кирилло-Мефодиевского общества, хотя о нем им, очевидно, ничего не известно.

Западная Украина (Галиция), входящая в Австрийскую империю, требует автономии и права преподавать в школах на украинском языке — и власти идут на уступки.

Костомаров и Шевченко мало информированы о происходящем. Они отбывают наказание и оба почти не имеют доступа к новостям мировой политики. Но они точно знают, что репрессии в России продолжаются. По всей стране то и дело арестовывают молодых людей, жаждущих перемен. В 1849 году задержаны и приговорены к смертной казни участники одного из столичных политических кружков, в том числе 28-летний Федор Достоевский. В последний момент, когда осужденных уже привели к месту казни, расстрел заменяют каторгой.

Император Николай I стремится душить в зародыше любую революцию. Он даже посылает армию помочь подавить восстание против Австрийской империи в Венгрии. За Николаем I закрепляется прозвище «жандарм Европы». Впрочем, и его увлекает идея объединить славянские народы. Правда, в Петербурге стремление славян к независимости интерпретируют по-своему: Российская империя должна освободить славян, которые находятся под властью Турции, подчинив их себе.