Война и потусторонний мир

Временной темницей Александры оказался просторный кабинет, отделанный орехом и розовым мрамором, с огромным телескопом и бюстами Аристотеля и похожего на него древнего грека, разве что с козлиными рогами. У камина, на пушистом индийском ковре, стояло красно-золотое вольтеровское кресло, близнец кресла в башне Ягины, только без отметин когтей и расцарапанных ножек. Справа приткнулась небольшая софа с измятой подушкой и простым ситцевым одеялом, намекая, что хозяин кабинета частенько проводит здесь не только дни, но и ночи, читая. А почитать было что: два рабочих стола и небольшая конторка едва виднелись под горой рукописей. Кроме этого, по сторонам от огромных окон высились книжные шкафы, уставленные томами Вольтера, Смита, Монтескье и Петрарки. Были здесь книги на французском и английском, греческом и латыни, а также множество изданий, язык которых был Александре и вовсе не знаком.

На монументальном мраморном столе, среди исписанных бумаг и чернильных набросков, лежало издание с гордым титулом «Потусторонний вестник» от третьего дня. Открыто оно было на разделе политических новостей, на статье, озаглавленной «Королевство Валахiя»:

Въ Тырговiште произошли важныя перемены. Его Величество Владъ Цепеш IX, подозрѣвая генерала Басараба въ замыслахъ противъ теперяшнего Правления, исключилъ его изъ службы, а полку его приказалъ выступить изъ Тырговiште к рекѣ Яломiцѣ. Но полковникъ Басарабъ убедилъ полкъ воспротивиться приiказу и, захвативъ столицу, потрѣбовалъ, чтобы нынѣшнiе Министры были отставлены и утверждена была обѣщанная Конституцiя, обеспечивающая счастiе и спокойствiе Государства…

Пока Александра читала, над головой у нее грозно заклекотали. Там, на свисающем с потолка насесте, обнаружился крошечный нетопырь с меховым тельцем и тугими крыльями. Он-то и стрекотал, быстро и сердито, и звук этот походил на скрип металлической крышки – весьма громкий для такого невпечатляющего размера. Александра протянула руку – она всегда находила общий язык с живностью, – но этот оказался слишком воинственным, обнажил клыки и хлопнул крыльями, рекомендуя не соваться. Насест закачался, поблескивая металлической табличкой с золотой вязью – «Руссо».

За дверью раздались громкие шаги, Александра опомнилась. Схватив в порыве безрассудности костяной ножик для резки бумаги и стиснув его за спиной, она обернулась.

– Что значит живой, не понимаю, – говорил, стремительно приближаясь, недовольный старческий голос.

– То и означает, что он живой, – отвечали знакомо – это был Константин. – Теплый.

– Теплый? Выдумаешь тоже… – раздраженно отозвался его собеседник. – Кто знает?

– Пока никто. Я подумал, его присутствие может быть опасно…

– И поэтому ты запер его у себя в кабинете?

Дверь распахнулась, на пороге появился невероятно сухой, но высокий и крепкий старик. Кожа его на голове, облеплявшая череп, свисала в слежавшихся морщинах, из них торчал тонкий длинный нос с узкими щелками-ноздрями. Вдоль скул пробивались бакенбарды, но даже и они не скрывали, а скорее подчеркивали общее измождение и серость вытянутого костлявого лица. Так Александра представляла мумию Рамзеса, когда читала в «Вестнике Европы», как Бонапарте обнаружил саркофаг во время похода в Египет. Правда, вместо бинтов эта мумия, что предстала сейчас на пороге, была одета в роскошный бальный фрак с белыми панталонами и голубой лентой, облепленной, словно мухами, орденами. Не оставалось сомнений в том, кто стоит перед Александрой. Глаза Кощея – совершенно круглые и выкаченные, под бумажно-тонкими красноватыми веками – смотрели на нее в упор, да так, что дрогнули колени. Александра вытянулась, сжимая взмокшей ладонью нож, и не могла поднять его, но также не находила сил отбросить.

Не проронив ни слова, Кощей прошагал навстречу своими длинными тонкими ногами в шелковых чулках, подошел вплотную и схватил за шею. Дернул, поднимая на цыпочки. Александра задохнулась. Из нее стремительно испарялось тепло, самая жизнь, руки онемели и замедлилось биение сердца. Хватка была силой щипцов для орехов, давила так, что не получалось и вскрикнуть, не то что бороться. Александра невероятно близко видела те самые мертвенные глаза – выцветшие, с яркими сосудами крови, видела старческие коричневые пятна на висках и жировик под носом. Слышала запах старости, резкого табака и кельнской воды.

– Отец! – прозвучало сквозь туман. – Вы убьете его!

Этот голос придал воли. Бесполезно взбрыкнув ногами, Александра подняла едва слушавшуюся руку и вонзила нож. Тот зашел в мягкое с хрустом.