Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917

Важнейшие вопросы, предложенные на рассмотрение совещания, были решены 29 декабря на двух заседаниях, прошедших с перерывом для обеда. 30-го числа, во время обычного доклада императору, который я доверил сделать генералам Клембовскому и Лукомскому, под моим председательством совещание возобновилось для обсуждения различных второстепенных вопросов, решение которых не требовало одобрения государя. По окончании обычных докладов на собрании появился император. После перерыва на завтрак совещание продолжилось. Еще днем раньше стало совершенно ясно, что работа может быть закончена 30-го, что давало бы императору возможность в тот же день выехать в Царское Село.

Во время перерыва, прежде чем отправиться во дворец на завтрак, я зашел к себе в кабинет для решения каких-то не терпящих отлагательства вопросов. Там мой адъютант Арнгольд сообщил мне, что по Могилеву распространяются слухи об убийстве Распутина. Я, однако, не придал рассказу адъютанта никакого значения, поскольку вокруг фигуры «старца» ходило множество всевозможных сплетен. Перед тем как сесть за стол, император отозвал меня в сторону, чтобы поговорить о конференции и о том, в каком духе ему следует выступить при ее закрытии. Слова царя не вызвали у меня каких-либо замечаний. Вскоре после завтрака совещание возобновилось и закончило свою работу примерно за 3/4 часа до предполагаемого отправления царского поезда из Могилева. Будучи совершенно уверен, что император удалится во дворец к ожидавшему его цесаревичу, я пошел в штаб, чтобы подписать несколько срочных телеграмм, которые передал мне Лукомский, повторивший при этом все те же могилевские слухи об убийстве Распутина. Приехав на вокзал минут за двадцать до отправления поезда, я нашел императора прохаживающимся по платформе в компании генерала Воейкова. День был морозный и ветреный, и стоять на месте было холодно. Позднее мне говорили, что Воейков тогда уже сообщил императору о произошедшем в Петрограде убийстве Распутина – событии, которое столь страшно отразилось на судьбах России. После моего появления на платформе император до самого отправления гулял со мной взад и вперед вдоль поезда. Я и сам предполагал в скором времени выехать в столицу для урегулирования различных проблем, возникших у интендантства, а также для решения вопросов, связанных с Межсоюзнической конференцией, открытие которой в скором времени ожидалось в Петрограде. Я рассказал царю о своем намерении, сообщив, что в мое отсутствие обязанности начальника штаба будет исполнять генерал Клембовский, и заручился согласием его величества. Кроме того, я попросил у государя разрешения в экстренных случаях приезжать к нему в Царское Село из Петрограда. В убийство Распутина я не верил; поэтому, возможно, и не сделал попытки разобраться в душевном состоянии императора. Тем не менее должен сказать, что ни при закрытии совещания, ни на платформе я не заметил в поведении его величества ничего необычного, хотя он в то время уже знал о случившемся.

За время моего четырехмесячного пребывания на посту начальника штаба в общественной жизни России оставалось очень мало тем из области как внутренней, так и внешней политики, которых бы я не обсуждал в разговорах с императором. Единственный вопрос, которого я из принципиальных соображений никогда не затрагивал, касался так называемого «старца» Распутина, самое имя которого я всегда избегал произносить в присутствии царя. Достаточным основанием такого поведения может служить то, что я, единожды заговорив на эту тему, считал бы себя обязанным изучить ее до конца и полностью выяснить все подробности, опираясь при этом не на слухи, но исключительно на непреложные факты. Я не мог говорить о том, что только слышал от кого-либо. Эти истории так сильно отличались друг от друга и были настолько противоречивы, а иногда и просто абсурдны, что не имелось никакой возможности определить, где начинается правда и где кончаются выдумки.

Вернувшись с вокзала в Главную квартиру, где под председательством генерала Клембовского продолжали совещаться главнокомандующие, я продолжил работу собрания, которое продлилось весь вечер, после чего все присутствующие разъехались по своим штаб-квартирам.