Война или мир (СИ)

Кроме меня, в состав делегации Союза Писателей было включено еще несколько малозначащих фигур. Вплоть до некоего Ивана Ефремова, принятого в члены Союза недавно - при том что его открыто назвали "креатурой" все той же Лазаревой - и который пока не написал ничего стоящего, кроме немногих легковесных фантастических рассказов, и путевых заметок по своей экспедиции в Монголию. Однако на его кандидатуре настаивал отдел пропаганды ЦК - так же как и на моей! - прочие же прошли по списку, представленному правлением СП. Чем этот фантазер заинтересовал верхушку Партии? Мне кажется, я нашла в итоге ответ.

Летели самолетом, что было непривычно. Хотя в СССР и существует Гражданский Воздушный Флот, и теоретически, любой советский гражданин может купить билет, реально этот способ путешествовать остается намного менее популярен и доступен, чем железная дорога. Надо отметить, что организовано все было с удобствами, и даже комфортом - за что вероятно следует благодарить некоего товарища, прикрепленного к нашей делегации от отдела пропаганды; однако же в Молотовске (первый пункт нашей программы) я заметила, что имя Анны Лазаревой действовало как заклинание, оказывающее сильное влияние на ответственных лиц. Еще меня удивило, что среди этих лиц встречались и женщины - как мне сказали, начинавшие еще вместе с ней, в военные годы. Но наибольшее впечатление на меня произвел сам город!

Конечно, я читала в газетах о "новом центре советского кораблестроения". Ожидая увидеть скопище бараков при заводе, с духовным миром обитателей как в известном романе Горького. В действительности же, судя по кругу нашего общения, доля высокообразованных людей там была едва ли не больше чем в Ленинграде! Шестой год работал Северный Кораблестроительный институт - который в разговоре называли "университетом". Имелся театр, Дворец Культуры, Дом Офицеров, то ли два, то ли три кинотеатра; сам город выглядел вполне прилично, с кварталами многоэтажных домов, асфальтовыми мостовыми, уличным освещением, автобусами, парком культуры и отдыха, стадионом. Но главное, что я увидела - особенно когда мы посетили завод! - что "коммунистическая сознательность" и "трудовой энтузиазм" отнюдь не являются пропагандистской выдумкой большевиков! Хотя существовала и сложная система материального поощрения - но налицо было и желание сделать работу как можно лучше, быстрее, эффективнее - эти люди, происхождения из самых простых классов, воспринимали себя не "винтиками", не рабами, а сознательными участниками великого дела! И они столь же искренне стремились к знаниям, к повышению своего образовательного и духовного уровня - в чем им всячески помогала коммунистическая власть!

Я услышала там любопытное сравнение - "нам всего лишь двенадцать лет - значит, мы как Петербург, году в 1715". Но город, вставший на невских берегах, стал началом и символом Империи, уже не прежнего Московского царства. А начало какого пути знаменует этот город, так же возникший на берегу реки и среди болот, как ворота к морю?

Рождение Красной Империи. Что бы там ни говорили о "преемственности" - но после Робеспьеров приходят Наполеоны.

После Молотовска мы вылетели в Полярный, наш главный военный порт на Севере. Там мне пришлось общаться с офицерами флота - и это были люди, культурой гораздо больше похожие на гвардейских офицеров старой России, которых мне доводилось когда-то встречать в петербургских салонах, чем на большевистских краскомов из солдатни и матросни. Подобно тому, как офицеры Бонапарта, даже выходцы из низших сословий, очень быстро впитали в себя дворянский дух - однако этот факт свидетельствует, что наша страна и общество развиваются в направлении новой Империи, а не "всемирной республики труда", которой правят кухарки. Мы посетили там подлодку К-25, знаменитую "моржиху", ушедшую из Молотовска буквально накануне нашего приезда - ее командир, Иван Петрович, показался мне воплощением галантности, и его подчиненные также отнеслись ко мне с большим уважением, кто-то даже цитировал наизусть мои стихи!

Я мало понимаю в технике - меня интересовали прежде всего не машины, а люди: о чем думали они, что чувствовали, выходя в море на бой. Когда я сказала об этом адмиралу Головко, он ответил, что я могу испытать это на себе - "вам будет разрешен учебный поход на любом из кораблей флота, если конечно, пожелаете". И добавил, что "сама Лазарева попросила этот пункт в вашу программу включить". Интересно, что же за человек моя новая знакомая, если ее слово настолько весомо даже для командующего флотом? Или она передавала чью-то более высшую волю?