Война индюка

Это была неправда, она сама прекрасно понимала, что простит. Подуется минуту-другую и простит. Папа говорит, что сильные люди либо прощают врагов, либо убивают. А убивать Трейси она не хотела, потому что если убить Трейси, играть будет не с кем. Трейси, конечно, дура, но Кристи — вообще тупая овца, а остальные девчонки даже упоминания не заслуживают.

Впереди что-то хрустнуло.

— Ой! — вскрикнула Джинджер. — Кто здесь?

— Тише, дура! — прошипела сзади Трейси. — Это эльфийский диверсант. Или вообще черный монах. Знаешь, кто такой черный монах?

Джинджер отрицательно помотала головой. Потом подумала, что надо что-то сказать вслух, потому что темно и Трейси не видит, помотала она головой или покивала или просто тупит, но к этому времени говорить ничего стало уже не нужно, потому что Трейси подошла вплотную, обняла подругу и зашептала прямо в ухо:

— Черный монах — это такой эльф переодетый, у него под балахоном бластер и телефон. Он в библиотеке жил, пока копы не прогнали.

— Врешь ты все, — перебила ее Джинджер. — Копы — придурки, им с черным монахом не справиться.

— А они и не справились, — подтвердила Трейси. — Они его просто прогнали, теперь он по ночам ходит по городу и кровищу пьет.

— Как пьет? — не поняла Джинджер.

— Как вурдалак, — объяснила Трейси. — Нападает, гипнотизирует и пьет. Шею прокусывает. Или руку, например.

— Или ногу, — добавила Джинджер.

— Гм, — сказала Трейси. — Ну, не знаю… А в ногах вены есть?

— Есть, — заявила Джинджер. — У тети Бродячки видела, какие вены на ногах опухшие?

— Это потому, что она орчанка, — предположила Трейси. — Больная и страшная. Ни кожи, ни рожи.

— Зато она добрая, — сказала Джинджер.

— Добрая, — подтвердила Трейси. — И еще умная. Но страшная. Ни кожи, ни рожи.

— Ой, гляди сюда, — сказала Джинджер. — Видишь елку?

— Угу, — кивнула Трейси. — И чего?

— Ее раньше не было, — сказала Джинджер. — Это, наверное, черный монах. Он, наверное, в дерево превратился, чтобы не узнали.

— Эльфы не умеют превращаться в деревья, — возразила Трейси. — Ой!

Она вскрикнула потому, что елка зашевелилась, сделала шаг, и оказалось, что это не елка, а все-таки черный монах. Трейси подумала, что надо бежать, но не смогла сделать ни шагу. Очевидно, монах загипнотизировал.

Черный монах сделал еще один шаг навстречу, капюшон при этом зацепился за низко растущую ветку и приподнялся. На девочек уставились жутко выпученные эльфийские глазища-буркалы. Джинджер взвизгнула, попятилась назад, обо что-то споткнулась и села наземь, еще раз взвизгнув.

— Тише, — сказал черный монах, почему-то женским голосом. — Тише, девочки, я вас не трону, не бойтесь.

— Не надо пить мою кровь, — попросила Джинджер. — Я еще маленькая, у меня нельзя пить кровь.

Существо, похожее на монаха, сделало еще два шага навстречу, село на пень и откинуло капюшон. Теперь не вызывало сомнений, что это эльф, а вернее, эльфийка — огромные белые глазищи, торчащие остроконечные уши, белые волосы, все это было отлично видно даже в тусклом звездном свете.

— Черные монахи пьют человечью кровь, — заявила Трейси. — Если ты черный монах, ты нас тронешь. Потому что тебе надо пить кровь.

— Я не черный монах, — сказало существо.

— А кто? — спросила Трейси.

— Комиссар Анжела, — ответила существо. — Вы, низко… гм… Короче, меня называют королевой эльфов.

— Ух ты! — радостно воскликнула Джинджер. — Тогда раздевайся!

Королева эльфов недоуменно крякнула.

— Давай, раздевайся, крылья покажи! — потребовала Джинджер.

— Откуда у нее крылья, дура? — возмутилась Трейси. — Это у королевы фей крылья, и еще у королевы демонов. А у королевы эльфов крыльев нет.

— Пусть все равно раздевается, — настаивала Джинджер. — А вдруг она королева фей?

— Я не королева фей, — сказала Анжела.

— Тогда ты злая, — заявила Джинджер.

— Я добрая, — возразила Анжела.

— А вот и злая! — продолжала настаивать Джинджер. — Эльфы злые, а ты их королева. Значит, ты тоже злая!

— Эльфы не злые, — возразилась Анжела.

— Злые! — не унималась Джинджер. — Эльфы разбомбили дворец Самого Дорогого Господина и еще какой-то домик тоже разбомбили.

— Совет Нации, — подсказала Трейси.

— Да насрать, — сказала Джинджер.

— Милая, не ругайся, — сказала Анжела.

— Я тебе не милая! — возмутилась Джинджер. — Ты богопротивное отродье, ты моего папу чуть не убила!

— Я не хотела, — сказала Анжела. — Я хотела всего лишь остановить войну.

— Ага, значит, это ты все разбомбила! — воскликнула Джинджер. — Сама призналась! Значит, ты черный монах!

— Почему? — удивилась Трейси.

— А пусть разденется, сама увидишь! — заявила Джинджер. — У нее под балахоном бластер и телефон, и еще она гипнотизирует и кровищу пьет.

— Я не… — начала возражать Анжела, но осеклась на полуслове.

Она вдруг поняла, что Гея явила ей знак. Не зря в священном писании говорится, что устами ребенка глаголет истина. Не просто так ей встретились эти юные самки, испытание все еще продолжается. Ничего, Гея поможет.

— Вот что, девчата, — решительно произнесла Анжела. — Садитесь поудобнее и слушайте внимательно. Сейчас я вам кое-что расскажу, а потом вы сами решите, кто богопротивный, а кто нет.