Война иными средствами

Это, пожалуй, верно. В то же время любая сбалансированная оценка должна учитывать как минимум четыре соображения. Прежде всего, как отметил профессор юридического факультета Йельского университета Дэвид Грюэл в своей статье 2009 года, возможно, «речь идет не совсем об экономике»[734]. Не составит труда вообразить себе ситуации, где ставки будут достаточно высоки для того, чтобы Пекин смирился с экономическими потерями: почти наверняка это Тайвань, а рост напряженности из-за спорных территорий, особенно в Южно– и Восточно-Китайском морях, намекает на наличие и других «зон обострения», принципиально важных для Китая. Совсем недавно прозвучали полуофициальные призывы применить силу, чтобы подтвердить морские притязания Китая в споре с Филиппинами, союзником США, а также с Вьетнамом. Показательным примером может служить анонимная редакционная статья осени 2011 года в «Глобал таймс», рупоре китайского правительства (известном своими националистическими взглядами): «Южно-Китайское море, наряду с прочими уязвимыми морскими районами, сулит высокие риски серьезных столкновений. Если заинтересованные страны не желают менять своего отношения к Китаю, пусть они готовятся к пушечным залпам. Мы тоже должны быть готовы к этому, так как может оказаться, что таков единственный способ разрешить затянувшийся спор»[735].

Вопросы об экономической толерантности Пекина становятся еще насущнее, если вспомнить о том, что рассуждения о «взаимном гарантированном уничтожении», изложенные выше, опираются на гипотезу экономической целесообразности. К подобным допущениям следует относиться с осторожностью, поскольку само накопление Китаем резервов не является экономически рациональным, по крайней мере, с точки зрения экономической теории. Действительно, при всем международном негодовании из-за китайской валютной политики ни одна страна не страдает от этой политики сильнее самого Китая: по оценкам Банка Канады, стоимость несвоевременной корректировки курса юаня составляет около 12 % ВВП КНР (по той же оценке, затраты Соединенных Штатов на компенсацию валютной политики Китая колеблются на уровне около 6 процентов ВВП)[736].

Вероятность сколько-нибудь значимого сокращения «казначейских» резервов КНР нужно оценивать в сопоставлении со стоимостью соответствующих альтернативных вариантов для Пекина, особенно варианта с применением силы. По сравнению с риском военного конфликта с США или одним из союзников Америки цена неожиданного и существенного сокращения запасов американских облигаций может показаться вполне рациональной.

Это заставляет задуматься над «смежным» вопросом: легко недооценить то значительное внутреннее давление, которому подвергается Пекин, продолжая накапливать столь крупный резерв госдолга США. Китайские управляющие государственными резервами стали объектами общественного порицания за сохранение обязательств госпредприятий в ходе финансового кризиса и до сих пор подвергаются критике за «подпитывание» американского потребления. Если коротко, риск резкого сокращения китайских объемов американского долга в настоящее время невелик и мало кем правильно осознается. А Пекин, зарекомендовавший себя безразличным к цене приобретателем этих облигаций, может выступить таким же безразличным продавцом, если вдруг окажется в геополитических обстоятельствах, чреватых конфликтом с США.

Кроме того, любой инвестор с достаточной рыночной долей может пожелать перевести свои активы из одного вида долларовых инструментов в другой. Крупный владелец может приобрести ценные бумаги ипотечных агентств (например, «Фэнни Мэй» и «Фредди Мак») или продать долгосрочные казначейские обязательства и вложить полученные средства в краткосрочные бумаги, чтобы максимизировать сиюминутную доходность. Такая вариативность портфеля способна сказаться на рынке жилья США или внезапно изменить уровень доходности (тем самым ужесточив финансовые условия и отменив многое из того, чего добилась ФРС покупкой активов), без колебаний общего валютного курса, то есть без обесценивания долларовых активов Китая.