Война, какой я ее знал

Тем временем офицер 3-й дивизии привел на помощь нам десять танков, совершив короткий маршбросок из Ликаты{59} в Джелу. Также подтянулись два танка из штурмовой бригады «Б»{60}.

Я велел Гэффи закрыть дыру между Джелой и позициями 1-й дивизии, а также послать роту танков в помощь Дэрби, что и было исполнено. Получив подкрепление, Дэрби немедленно атаковал противника слева от себя и, рассеяв его, захватил пятьсот пленных. Силами других наших частей были уничтожены те самые семь танков, что угрожали позициям с востока от Джелы.

Несколько позже прибыл офицер с донесением о положении дел в 3-й дивизии, затем приехал генерал Рузвельт{61}, и мы обсудили с ним просчеты в действиях 1-й дивизии, помешавшие ей развить наступление прошлой ночью. Главная причина, как представлялось мне, заключалась в том, что дивизия двинулась вперед, не имея в своем составе противотанковых орудий, а также не проведя соответствующей артподготовки. И все же, контратакованный немецкими танками, личный состав дивизии проявил себя с лучшей стороны, уничтожив немалое количество единиц вражеской бронетехники.

На наш счет сегодня, как я думаю, можно записать четырнадцать подбитых танков противника. Сам я лично видел одиннадцать. [53]

Позднее я подумал, что надо бы встретиться с генералами Алленом{62} и Гэффи. Когда мы ехали к ним, то по дороге повстречали Аллена и, сделав остановку, примерно в 15.30 поднялись на пригорок. Как раз в это время появилась группа из четырнадцати немецких бомбардировщиков, которые были встречены дружным огнем наших зенитчиков. И хотя мы ушли с дороги, все равно оставались на линии атаки германских самолетов, так что осколки зенитных снарядов так и летали над нашими головами. Один такой осколок упал на землю всего метрах в пяти или, может быть, семи от нас с генералом Гэем. В результате действий зенитчиков были сбиты два бомбардировщика и один истребитель сопровождения.

Затем мы сели в машины и отправились в штаб-квартиру 2-й бронетанковой дивизии. Пока мы находились там, немцы пытались достать нас орудийным огнем. Однако стреляли они не очень-то метко, вероятно, целиться мешала гора, поэтому все их снаряды летели «за молоком». Было решено, что утром Аллен и Гэффи возьмут летное поле в Понте-Оливо.

После совещания мы поехали обратно в Джелу и добрались туда без каких-либо происшествий. И все же, думается мне, странная то была поездка, по крайней мере необычная. Редко когда командующий армией и его начштаба без охраны разъезжают вдоль линии фронта на одинаковом расстоянии от своих и вражеских войск. Но те десять километров пути мы, как я уже сказал, миновали благополучно.

Когда мы ехали обратно в Джелу, вдали виднелось море, над которым поднимался шлейф черного дыма от разбомбленного немцами полчаса назад сухогруза «Либерти». Роковое попадание произошло прямо на наших глазах: взрыв был такой, что обломки взлетели в небо на высоту не менее четверти километра, вспыхнул огонь, раздался гром, и судно развалилось на две половинки. Сейчас, по прошествии почти шести часом, когда я пишу эти строки, корма до сих пор держится на плаву. Если не все, то большинство находившегося на борту личного состава – сто пятнадцать человек – не пострадало. Их благополучно эвакуировали с взорванного корабля.

Пока на берегу возле Джелы мы дожидались баркаса с «Монровии», чтобы вновь подняться на ее борт, я наблюдал за несколькими нашими ребятами, занимавшимися довольно глупым делом. Они окапывались, что само по себе вещь, может, и нужная, но только не тогда, когда это делают около складированных прямо на берегу пятьсотфунтовых бомб (227 кг) и семи тонн артиллерийских снарядов большой взрывной мощности. «Парни, – сказал я им, – если вы хотите, чтобы армия сэкономила средства на ваши похороны, то продолжайте и дальше в таком же духе. Если же вам охота дожить до победы, ройте окопы в другом месте». [54]

Как раз в тот момент прилетели два вражеских самолета и с бреющего полета взрыли берег бомбами и снарядами. Ребята наши попрыгали в свои окопы, я же прошелся туда-сюда, а когда самолеты улетели и солдаты вылезли из укрытий, пристыдил их за трусость.

На «Монровию» мы вернулись только в 19.00 промокшими до нитки. Сегодня первый день кампании, и я полагаю, что оправдал доверие народа.

18 июля 1943 г.

После успешного начала наступления и первых побед, одержанных на берегу 10-го числа, мы, опережая по срокам принятый к действию план, продолжали продвигаться вперед. Получилось так потому, что, заставив неприятеля отступать, мы не могли остановиться и гнали врага, наступая ему на пятки.