Война хаоса

Я чувствую, как Виола соскальзывает с Ангаррад, и они обе подходят ко мне. Мы неотрывно смотрим на мэра: вот его сапоги уже мочит вода, но он шагает вперед, заходя все глубже в океан. Его чуть не сшибает волной, однако он чудом остается на ногах…

Напоследок оглядывается…

Его Шум безмолствует…

На лице ничего не прочесть…

Из-под воды выныривает огромная тварь с зияющей пастью: сплошные черные зубы, слизь и чешуя. Она кидается на мэра…

Поворачивает голову, хватает его пастью за туловище…

Мэр не издает ни звука, когда морская тварь впечатывает его в песок…

И утаскивает под воду.

Всего одна секунда…

И его больше нет.

[Виола]

— Его больше нет, — говорит Тодд. и я на сто процентов разделяю его потрясение. — Он просто вошел в воду… — Тодд поворачивается ко мне. — Просто взял и вошел!

Он тяжело дышит и явно напуган тем, что случилось.

А потом он вдруг видит меня, по-настоящему видит-

— Виола.

Я обнимаю его, он обнимает меня, и нам ничего не нужно говорить друг другу, совсем ничего.

Потому что мы и так все знаем.

— Это конец, — шепчу я. — Поверить не могу. Все кончилось!

— Он в самом деле хотел умереть, — говорит Тодд, по-прежнему обнимая меня. — Эти попытки постоянно держать все под контролем его убивали.

Мы оглядываемся на океан и видим под водой кружащих морских чудищ: они ждут нас с Тоддом. Ангаррад просовывает морду между нами, упирается в лицо хозяину и нежно бормочет: Жеребенок, Жеребенок.От того, с каким чувством она это произносит, у меня в глазах встают слезы.

— Привет, милая! — Тодд гладит ее по носу, но меня не выпускает. А потом мрачнеет, прочитав в ее Шуме про Желудя.

— Мне пришлось оставить Брэдли, — говорю я, снова отстраняясь. — И я понятия не имею, что случилось сУилфом и Ли…

— Мэр сказал, мистер Тейт его подвел. И спэклы тоже. Это может значить только хорошее.

— Нам пора возвращаться. — Я выкручиваю шею и смотрю на корабль-разведчик. — Полагаю, управлять этой штукой он тебя не научил?

И тогда Тодд говорит:

— Виола.

Я перевожу взгляд на него.

— Я не хочу становиться мэром.

— И никогда не станешь. Это невозможно.

— Нет, я про другое.

Тодд снова заглядывает мне в глаза.

Я чувствую, как внутри него просыпается безудержная сила, наконец свободная от влияния мэра…

Он открывает мне Шум.

Все шире, шире, и шире…

И вот он уже весь передо мной, как на ладони, я вижу все, что случилось, все. что он чувствовал…

И чувствует.

Чувствует ко мне…

— Знаю, — говорю я. — Я снова читаю тебя, Тодд Хьюитт.

Он улыбается своей кривоватой улыбкой…

И вдруг со стороны леса раздается какой-то звук.

[Небо]

Мой бэттлмор выскакивает на побережье, и на миг я теряю самообладание: огромный океан заполняет весь мой голос…

Но зверь мчится дальше, сворачивая к заброшенному поселению Бездны…

Я опоздал.

Любовь Ножа и ее лошадь стоят на берегу…

Но самого Ножа нигде не видно…

Его любовь почему-то в объятьях вожака Бездны, военная форма которого кажется темным пятном посреди песка и снега. Он сжимает ее в руках, не выпускает…

Значит, Нож умер…

Нож умер…

Внутри меня открывается странная пустота при этой мысли…

Ибо не только утрата любимых, но и утрата ненавистных оставляет в душе дыру…

Однако это чувства Возвращенца…

А я — больше не Возвращенец…

Я 3/4 Небо…

И я заключил мир.

Чтобы защитить этот мир, я должен убить вожака Бездны••

Поэтому я бросаюсь вперед, далекие силуэты приближаются с каждым мгновеньем…

Я поднимаю ружье…

[Тодд]

Я вглядываюсь в стену снега, который валит все сильней и сильней…

3/4 Кто это?

3/4 Явно не лошадь. — Виола отстраняется и делает шаг в сторону. — Это бэттлмор!

— Бэттлмор? Но я думал… И тут из моих легких вышибает весь воздух.

[Небо]

Увидев меня, он отталкивает девчонку.

Теперь я могу стрелять спокойно.

Сзади меня раздается чей-то крик…

Стой!

Но в прошлом промедления стоили мне слишком дорого…

Вместо того чтобы действовать, я сомневался…

Больше я не повторю этой ошибки…

Небо будет действовать…

Вожак Бездны поворачивается ко мне…

Я буду действовать…

(но…)

И я стреляю.

[Виола]

Тодд издает такой звук, словно весь мир рухнул, и хватается за грудь…

За окровавленную, горящую, дымящуюся грудь…

— ТОДД! — кричу я и бросаюсь к нему…

Он падает на песок, рот широко разинут в крике…

Но крика нет, из горла доносится только хриплое клокотание…

Я падаю на него, закрывая своим телом от новых выстрелов. и тянусь к дымящемуся бушлату, который буквально испаряется на его груди…

— ТОДД!

Он с ужасом смотрит мне в глаза, Шум мечется от страха и боли…

— Нет, — говорю я. — Нет, нет, нет, нет…

Я почти не слышу топота копыт подъезжающего к нам бэттлмора…

И другого, что скачет следом…

Голос Бена эхом отскакивает от песка…

Стой!— вопит он.

— Тодд? — Я сдираю с его груди тающие тряпки: под ними открывается ужасный, ужасный ожог, кожа кровит и пузырится, а из горла по-прежнему доносится это страшное клокотание, словно мышцы и легкие ему отказали, он не может заставить их сделать вдох…

Словно он задыхается…

Словно он умирает, прямо здесь и сейчас, на этом холодном заснеженном побережье…

— ТОДД!

Бэттлморы подъезжают ближе…