Война хаоса

– Только не падай в обморок.

Я медленно задираю рукав кофты и показываю ей железный обруч. Кожа вокруг опухла и покраснела еще сильней, чем раньше. В свете двух лун ясно виден мой номер: 1391.

– О, Виола! – едва слышно выдавливает Симона. – Это дело рук того негодяя?

– Не совсем. Он сделал это со всеми остальными женщинами, но не со мной, – отвечаю я и откашливаюсь. – Обруч я надела сама.

– Сама?!

– На то была веская причина. Слушай, позже объясню, а сейчас мне бы совсем не помешал пластырь.

Симона немного выжидает, а потом, не сводя с меня взгляда, осторожно оборачивает пластырь вокруг моей руки. Приятная прохлада тотчас снимает боль.

– Милая… – с такой невыносимой нежностью в голосе спрашивает Симона, что я отворачиваюсь, – у тебя точно все нормально?

Я кое-как выдавливаю улыбку, чтобы хоть немного ее успокоить.

– Я столько всего должна тебе рассказать.

– Да уж, – говорит Симона, затягивая бинт. – Может, начнешь?

Я качаю головой:

– Не могу. Мне надо найти Тодда.

Симона хмурит лоб:

– Что? Сейчас? – Она распрямляет плечи. – Только не говори, что полезешь в это пекло!

– Сражение закончилось, мы же видели своими глазами.

– Мы видели, как две огромные армии разбили лагеря друг против друга, а потом кто-то подстрелил наш зонд! Нет уж, я тебя туда не пущу.

– Там Тодд, – говорю я. – Я еду за ним.

– Не едешь! Как командир корабля, я тебе запрещаю, и точка.

Я моргаю:

– Запрещаешь?

У меня в груди начинает подниматься удивленный гнев.

Симона видит выражение моего лица и смягчается:

– Виола, ты очень многое пережила за последние пять месяцев, но теперь мы с тобой. Я слишком люблю тебя и не могу подвергать такому риску. Ты не поедешь. Я не позволю.

– Если мы хотим мира, войну надо остановить, – твердо говорю я. – Как можно скорее!

– И вы с другом сделаете это вдвоем? – удивляется Симона.

Тогда гнев вспыхивает во мне с новой силой, но я пытаюсь напомнить себе, что она ничего не знает: не знает, сколько всего мы с Тоддом пережили и добились вдвоем, не знает, что все запреты «взрослых» остались для меня в далеком-предалеком прошлом.

Я хватаю поводья, и Желудь опускается на колени.

– Виола, нет! – вскрикивает Симона, бросаясь ко мне.

Сдавайся! – испуганно вопит Желудь.

Симона от неожиданности пятится. Я перекидываю через седло еще больную, но уже заживающую ногу.

– Больше мне никто не указ, Симона, – тихо и как можно спокойней говорю я, невольно поражаясь своему властному голосу. – Будь мои родители живы, возможно, все было бы иначе. Но их нет.

Симона как будто хочет подойти, но всерьез опасается Желудя.

– Да, твоих родителей нет в живых, но ты не меньше дорога и другим людям.

– Пожалуйста, – говорю я. – Ты должна мне доверять.

Она смотрит на меня с грустью и досадой:

– Ты слишком рано повзрослела…

– Может быть. Но меня никто не спрашивал.

Желудь встает и уже хочет тронуться в путь.

– Я постараюсь вернуться как можно скорее.

– Виола…

– Я должна отыскать Тодда, этим все сказано. Госпожу Койл тоже надо найти, пока она не взялась за старое.

– Давай я поеду с тобой!

– Брэдли ты нужна больше, чем мне. Как бы тебя ни расстраивали его мысли, ты ему нужна.

– Виола…

– Думаешь, мне самой хочется лезть в пекло? – чуть мягче спрашиваю я, пытаясь таким образом извиниться. Меня постепенно охватывает страх. Я оглядываюсь на корабль: – Нельзя послать за мной еще один зонд?

Симона на минуту погружается в раздумья, а потом говорит:

– Есть идея получше.

[Тодд]

– В близлежащих домах удалось добыть одеяла, – отчитывается мистер О'Хара перед мэром. – И провизию. Скоро все будет доставлено в лагерь.

– Спасибо, капитан, – говорит мэр. – Не забудьте хорошенько накормить Тодда.

Мистер О'Хара резко поднимает глаза:

– Провизии крайне мало, сэр…

– Накормите Тодда, – перебивает его мэр. – И про одеяло не забудьте. Холодает.

Вздохнув, мистер О'Хара с досадой чеканит:

– Так точно, сэр.

– И для моей лошади тоже одеяло прихватите, – добавляю я.

Мистер О'Хара переводит на меня злобный взгляд.

– Вы все слышали, капитан, – говорит мэр.

Тот кивает и в ярости уносится прочь.

Солдаты мэра расчистили для нас небольшую площадку на краю лагеря. Здесь есть костер, пара скамеек вокруг и несколько палаток для мэра и офицеров. Я сижу в стороне, но не очень далеко – не спускаю с мэра глаз. Ангаррад стоит рядом, по-прежнему свесив голову к земле, и молчит. Я без остановки глажу ее по гриве и бокам, но она не произносит ни слова – ни единого словечка.

Мы с мэром тоже не особо разговариваем. Доклады следуют один за другим: мистер Тейт и мистер О'Хара отчитываются то об одном, то о другом. Да и простые солдаты заглядывают робко поздравить мэра с победой, хотя именно он устроил весь этот кошмар.

Я прижимаюсь к Ангаррад.

– Что мне теперь делать, милая? – шепчу я.

Ну правда, что мне теперь делать? Я освободил мэра, и вот он уже выиграл первое сражение, чтобы сделать этот мир безопасным для Виолы, то есть в точности выполняя мои условия.

Но сейчас вокруг нас целая армия, готовая умирать по одному его слову. Подумаешь, я сильнее мэра и могу его побить! Эти люди не дадут мне даже попытаться.