Война Кланов. Медведь 2

– Удачи! – кричу я, когда они поворачиваются к лесу. Удача им очень пригодится, как и нам.

Александр машет рукой, и вскоре троица скрывается из виду. Мы возвращаемся в дом. Я ощущаю себя лишним, видя счастливых Людмилу и Вячеслава. Им не до меня, а малышка ест и вскоре снова засыпает.

– Жень, посмотришь за Ульяной, пока мы немного прогуляемся? – спрашивает Вячеслав.

Людмила шутливо бьет его по руке. Я киваю – дело молодое, вряд ли сам отказался от… «разговора» на свежем воздухе. Парочка выходит, а я ложусь на жесткую кровать и смотрю в закопченный потолок. Что будет дальше? Что произойдет, когда вернутся охотники и берендей? Я слушаю тихое посапывание малышки и понемногу сам засыпаю – сказывается напряжение последних дней.

Будит меня стук двери, то входят Людмила и Вячеслав. Оба раскрасневшиеся, словно дрова вместе пилили. Людмила первым делом бросает взгляд на малышку, а потом на меня.

– Хороша нянька, сам дрыхнет, аж занавески на окне болтаются, – шипит Вячеслав.

– Да ладно, устал он, не всем же с рождения быть берендеями, – заступается Людмила и целует его в колючую щеку. – Ты сам то и дело норовишь поспать, так чего же других упрекаешь?

– Так то я, а то нянька, – пытается протестовать Вячеслав, но не может – в руках Людмилы он похож на мягкий пластилин.

Я сажусь на кровати, потираю лицо руками. Не знаю, сколько прошло времени, но лес за окошком успел окраситься в предзакатные краски. Где-то там вдалеке раздается тягучий вой, тоскливый, жалостливый.Он царапает душу и барабанные перепонки. От этого звука просыпается Ульяна. Плачет.

– Жень, как так получилось, что ты присоединился к нам? – спрашивает Людмила.

Я рассказываю. Вячеслав вставляет свои замечания. На улице темнеет, в доме веет сыростью и холодом. Мы решаем истопить печку, чтобы согреть воздух перед отправкой в сон.

– А что у тебя с Александром случилось? – спрашиваю я у Людмилы.

– Тебе ещё не рассказывали? Чтобы обезопасить последнюю кровь, родители уговорили меня встречаться с ним. Как только я забеременела, так мы сразу же уехали…

Вячеслав бросает на меня уничтожающий взгляд. Ульяна снова рассматривает свои пальчики. Глаза Людмилы влажно блестят. Я не совсем понимаю, чем вызвано подобное расстройство, но вскоре всё прояснилось.

– Ты извини, если я что не так спросил.

– Да ладно, ты же не знаешь. Моих маму и папу убили перевертни, когда мы пробирались к Сидорычу. Я помню пять фигур, возле них и долгий бег, потом оказалась у дома Сидорыча. Не знаю, что тогда меня сюда привело – или инстинкт, или удача! – по щеке пробирается одинокая слезинка.

– Не плачь, сокровище, больше с тобой ничего не случится! – Вячеслав обнимает Людмилу за плечи.

– Агу, – соглашается с ним Ульяна и снова пытается вырвать у Вячеслава волосок из щетины.

Тоскливый вой звучит чуть ближе. Людмила вздрагивает, потом опускает глаза на Ульяну и улыбается дочке.

– Давайте я вас наконец-то покормлю, а то слышу, как у Женьки бурчит в желудке, – Людмила кладет Ульяну в кроватку и выходит на улицу.

Возвращается она с двумя кусками свежего мяса. «Лосятина!» – определяю я по кисловатому привкусу и жестким волокнам. Вячеслав не стесняется вгрызаться в брызжущий кровью кусок, я следую его примеру. Откладываю нож в сторону и отрываю кусок за куском. Кажется, что жизнь животного вливается в наши тела. Лось умер, но дал жизнь другим… Значит, умер не напрасно? – вероятно, такие мысли возникали у хищников при еде. А может и не возникали, ведь только человек может колебаться и сомневаться в правильности выбора.

– Пока наши мужчины едят, мы с тобой почитаем сказку, правильно? – спрашивает Людмила у агукающей Ульяны и достает с полки книгу.

– Да я уже поел, так что пойду, схожу за дровами, – отвечает Вячеслав и выходит из комнаты.

Мясо проваливается внутрь, и я вместе с Ульяной слушаю незнакомую сказку… Незнакомую, и в тоже время такую близкую и родную, словно где-то уже её слышал. Слышал про переливы соловья и волчий вой…

Провал

Проходит два дня с тех пор, как ушли охотники. Два долгих дня и одна полная тревоги ночь. Наступает вторая ночь, темнее первой. Людмила ещё раз выходит с Вячеславом и оставляет на меня дочку. Эх, хоть постыдились бы. Хотя, говорят, что перед лицом опасности очень хочется любви и ласки.

– А-а-а-а-а!!! – пронзительный детский крик выводит меня из забытия. Книга со сказками выпадает из рук.

Я оборачиваюсь к Ульяне. Раньше замечал, что взрослые всегда оборачиваются на детский крик – не случилось ли чего? А потом раздраженно отворачиваются обратно, если ничего не произошло, и детеныш посмел на миг отвлечь их от взрослой жизни. Сейчас же не получается отвернуться. Красное личико Ульяны морщится в крике, она кричит исступленно, с надрывом. Можно даже сказать – истерично верещит.

– Что случилось, Ульянушка? – подскакивает к ней Людмила.