Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Но его явно беспокоило благоприятное впечатление, которое могли произвести хорошо продуманные слова короля об Ирландии. Великой ремонстрации, появившейся уже три недели назад, так и не удалось дискредитировать Карла, поскольку он практически не обращал на нее внимания. К вечеру 15 декабря, когда многие роялисты уже удалились (они по-прежнему не могли смириться с необходимостью приходить в палату и сидеть там допоздна), один из твердокаменных сторонников Пима, сэр Уильям Пьюрфой, депутат от округа Уорик, внезапно предложил опубликовать Ремонстрацию. Застигнутые врасплох роялисты предприняли попытку отложить рассмотрение этого предложения, но потерпели поражение, и оно было принято с перевесом в почти 100 человек. Тогда они постарались отсрочить публикацию, но, хотя в перерыве им удалось привлечь на свою сторону еще нескольких сомневающихся, их оппоненты снова выиграли с большим перевесом. Пожалуй, более приятным для Пима, чем сам результат голосования, был тот очевидный факт, что друзья короля по-прежнему уступали его сторонникам в умении управлять работой парламента.

Его следующий шаг заключался в том, чтобы убедить членов палаты лордов, что высказывание короля относительно билля о милиции является нарушением прав парламента. Это оказалось несложно, и лорды вместе с палатой общин выразили протест, в котором содержалось требование, что они желают знать имена «вредоносных советников», побудивших Карла выступить с этой речью. При этом умеренные, как всегда обманутые верой в добрые помыслы обеих сторон, тоже сыграли свою роль. Архиепископ Уильямс взялся возглавить делегацию из 36 членов палаты общин и 18 лордов, которые вручили протест королю. Несмотря на то что теперь «несогласные с несогласными» с каждой из сторон были близки к объединению друг с другом, те, кто возлагал свою надежду и делал ставку на компромисс, по-прежнему стремились «сгладить острые углы» и не сознавали, что, делая это, они способствуют еще большему ожесточению сторон.

В тот день, когда Карл получил протест от парламента, ко двору прибыл лорд Диллон с посланием от лордов Английского Пейла. Очень быстро всем стало известно, что Диллон настоятельно советовал умиротворить Ирландию, предоставив большую свободу совести адептам Римско-католической церкви. Это только усилило в парламенте подозрение, что король симпатизирует восставшим, и свело на нет положительный эффект от его призыва оказать немедленную помощь английским поселенцам.

Тем не менее Карл был уверен, что его сила растет, и продемонстрировал это, дав через три дня ответ на протест парламента. Пригласив делегацию во дворец, он с достоинством объявил депутатам, что не станет называть имен своих советников, поскольку предъявление подобных требований благородному человеку недопустимо. Что же касается нарушения парламентских привилегий, то билль уже опубликован, и он не понимает, каким образом его высказывание может расцениваться как нарушение привилегий. Он намерен всегда соблюдать законные права парламента и надеется, что тот, со своей стороны, будет столь же внимателен в отношении его законных прерогатив. Сказав это, Карл поднялся и вышел с видом «уверенным и серьезным», оставив делегацию переваривать его слова.

Члены парламента от Лондона упорно трудились, стараясь подорвать власть роялиста лорд-мэра, сэра Ричарда Герни. Теперь до парламента дошли жалобы, что он препятствовал подписанию Лондонской петиции против епископов. Однако этого было недостаточно, чтобы обеспечить его снятие, и предпринимались попытки использовать другие средства для получения контроля над расколотым Сити. Муниципальный совет Лондона в теории являлся выборным органом, но на практике в его состав из года в год входили одни и те же состоятельные горожане. В ходе искусно проведенной кампании по выдвижению новых членов Венн и его друзья организовали реальные выборы, и 21 декабря им удалось вытеснить из муниципального совета многих друзей короля, заменив их рядом пуритански настроенных горожан, причем некоторые из них занимали скромное общественное положение. По словам, презрительно сказанным проигравшими оппонентами, среди них были портной, закройщик, красильщик и даже некий «Райли – писклявый изготовитель корсетов».

Пока Пим и его друзья старались завоевать контроль над Сити, Карл занялся Тауэром. За неделю до Рождества палата общин узнала, что сэр Уильям Балфур, шотландский солдат удачи и оголтелый протестант, долгое время занимавший пост лейтенанта лондонского Тауэра, был снят королем и уступил место полковнику Томасу Лансфорду. Лансфорд, которого сторонники Пима открыто называли «совершенно ужасным» человеком, был еще одним отчаянным дерзким хвастуном из тех, кто прошлым летом появлялся в кругу короля в ходе каждой реальной или предполагаемой интриги или заговора. Его назначение никак не могло понравиться умеренным сторонникам короля, и один из них, сэр Ральф Хоптон, явился в палату лордов с просьбой подготовить адресованную Карлу петицию о немедленном снятии Ланде-форда.