Война крыш

Не прошло и трех минут, а уже надрывались сирены «амбулансов» скорой помощи и полиции. Солдаты и полицейские перекрывали доступ в район. Под грудами стекла, содержимым вылетевших витрин лежали убитые и раненые, на этот раз молодежь. Привычная жатва террористических актов.

Уже закрыли сорванным тентом тела первых убитых — троих детей школьного возраста. Они выходили из магазина игрушек и письменных принадлежностей: учебный год только начался.

«Для них он уже закончился…»

В провалах магазинов и лавок искали жертвы. К машинам выводили раненых — их оказалось около ста семидесяти…

Черные хередим собирали разбросанные по плитке вдоль мостовой кусочки внутренностей.

Каждая частица человеческого тела должна быть предана земле…

Уже стояли заслоны, были изменены маршруты автобусов — их направили в объезд. Отменили остановки…

Самир, полицейский-араб, эти два часа делал то же, что и другие полицейские. Поддерживал патруль, расположившийся на Кикар Цион, отсекал желавших попасть на Бен Йегуда… У многих именно в это время там должны были находиться близкие, друзья. Другие там жили…

Самир особо не выступал.

Толпу в ее праведном гневе наводящий порядок израильский араб-полицейский мог только распалить еще больше.

«Смотри, что они с нами делают, твои братья!»

Это словно висело в воздухе…

Странный звонок в общественный телефон-автомат 2543231 раздался в четыре ровно. Как всегда, когда звонили Амрану Коэну.

Нищий был давно похоронен. Мамзер Рон Коэн был отпущен и сразу скрылся из страны.

«Надо срочно сообщить Кейту…»

После звонка в Центральный отдел полиции Самир не отходил далеко от телефона-автомата. Полицейскому детективу могли сообщить о звонке с площади, и тот наверняка позвонил бы сюда, на Кикар Цион.

И Кейт действительно позвонил.

— Шалом. Как ты?

— В порядке…

В хаосе крови, криков, стекла, ржавых гаек он оставался в порядке…

— Сегодня снова был звонок. Ровно в шестнадцать.

— Увы, Самир… У меня отобрали это дело. Я подбираю крохи. Ты подошел к телефону?

— Да.

— Там бросили трубку?

— Сегодня да.

— А раньше?

— В первый раз — женский голос. Было слышно отлично. Молодая женщина. Но не девочка. Лет тридцать. «Извините». И положила трубку. Главное, Юджин, сказала-то она не на иврите.

— Аравит, англит?

— Русит. Я знаю-то по-русски пять слов с того времени, как стоял у Московского патриархата. Московская духовная миссия в Иерусалиме. Там меня монахиня научила. Мать Елена. «Спасибо», «пожалуйста», «извините», «хорошо»…

— Она сказала…

— «Извините». Я очень хорошо разобрал.

— Да, я слушаю.

— Я два четверга в шестнадцать часов беру автомат поднаблюдение. На прошлой неделе какой-то мужчина спросил: «Ян?» Что-то еще сказал…

— Да…

— Сейчас снова мужской голос. Опять: «Ян?» Я сказал по-русски: «Пожалуйста». Он начал говорить. Я, конечно, ничего не понял…

— Давай встретимся!

— Я могу завтра…

На другой день Самир повторил все за столиком в кафе на Бен Йегуда.

— Такие дела, Юджин!..

Они помолчали.

Кейт огляделся.

Вчера еще камни, стены домов вокруг были в крови.

Муниципалитет подсуетился. Всю ночь работали стекольщики, мусорщики. Сметали осколки стекла, вставляли витрины в зияющие провалы. Из брандспойтов смывали красное месиво.

Теперь улицу снова заполнили толпы, противоестественный интерес влек сюда людей.

Снова вынесенные на улицу столики кафе, болтающие девчонки из пограничной охраны, вооруженные автоматами, полицейские.

Несколько российских музыкантов на достаточном расстоянии друг от друга наигрывали свои чуждые восточному слуху мелодии.

Девочки на роликовых коньках вручали прохожим меню соседнего ресторана.

Юджин Кейт заказал еще кофе.

— Два капуччино.

Надо было снова включаться. Несмотря на видеофильм с признанием убийцы, который им показал Роберт Дов.

Соседка Амрана Коэна, Варда, тоже звонила ему, просила приехать…

Никакие ссылки на следователя Роберта Дова не действовали.

— Если вам — миштаре — не надо, мне-то что?

Действительно, если полиции неинтересно, информатору и вовсе до лампочки.

Кейт все не мог поймать мысль, которая увертывалась, как скользкий обмылок из мокрых рук.

— Ты знал Маленького Эли?

Самир ответил, как и он сам в тюрьме Цаламон.

— Из Тель-Авива? Его убили пару месяцев назад.

— Ты никогда не видел его с Амраном Коэном?

— Нет.

Детектив привычно нашел взглядом «ямаху», он, как всегда, поставил мотоцикл ближе к перекрестку.

Самир тоже замолчал.

Для арабских полицейских в Иерусалиме наступили черные дни. Руководители полиции Палестинской автономии предложили им подать заявление об отставке из израильской полиции. Многие, как Самир, не представляли себя без нее. Кроме того, выслуга, пайковые…

Санкции за невыполнение были самые строгие…

Заместитель генерального инспектора палестинской полиции Мухаммед Сайд Асфур предпочитал не видеть арабов-полицейских.

Окончивший полицейскую академию в Каире, затем юрфак Каирского университета, он отвечал за порядок в так называемом районе «А» — Дженин, Туль-Карем, Ра-малла, Хеврон, который обслуживала Палестинская автономия.

У полицейского и без того всегда полно врагов.

Многие его друзья уже рассчитались.

«Надо уходить, пока не пристрелили…»