Война крыш

По субботам абсолютно все до одного торгующие заведения, мелкие лавочки, кафе, киоски, не говоря уже о крупных, были закрыты.

Общественный транспорт не работал.

Деловая жизнь полностью прекращалась.

Звонить по телефону людям, степень религиозности которых неизвестна, в этот день считалось непринятым.

По этой причине невозможно было договориться о встрече с адвокатом «Лайнса», хотя и необходимо было как можно скорее положить в сейф документы, связанные с долгом Яцена и его виллой в Кейсарии.

Выпив чашку кофе, я вышел из дома.

В сквере под деревьями уже были разожжены мангалы, пахло шашлыками… Вдоль улицы были припаркованы машины.

Израильтяне вставали рано.

Особенностью района было отсутствие замкнутых огороженных дворов. В сущности, это была одна возвышенность, опоясанная на разной высоте извилистыми улицами, повторявшими профиль горы.

Я пересек ее, спустившись на Бар Йохай прямо к дому, указанному мне накануне тучной дамой в рейтузах и майке.

На галерее внизу играли дети. Балконы были завешаны детским бельем. Марокканские семьи славились своей многочисленностью.

Я прошел вдоль подъездов.

Только две фамилии на смежных почтовых ящиках оказались со знакомыми корнями…

«Терпение, умение и везение…» — гласила мудрость, которую я когда-то прочел в «Настольной книге следователя».

Мать Лены стояла на пороге.

Костистая, большая. Мне показалось, что одна нога у нее чуть короче другой.

Так и оказалось. Все остальное было уже несущественно: серьги, какие-то брошки, красная шелковая нитка «от сглаза» на кисти…

«Учительница младших классов…»

— Извините, здравствуйте. Я должен с вами поговорить по поводу Бориса…

Женщина оглянулась. В квартире кто-то был.

— Может, потом?.. — спросил я едва слышно.

Учительница услышала. Махнула рукой.

— Входите, Я сейчас…

В комнате сидела крупная, расплывшаяся девица. Под майкой тяжело лежала уродливая грудь, короткие мятые шорты открывали белые большие ляжки.

— Вы по поводу контрольных… — Она подмигнула. — Посидите, я сейчас поищу.

Женщина при ходьбе по-утиному покачивалась.

— С вашего позволения, я посмотрю пока библиотеку.

Девица мгновенно утратила ко мне интерес и продолжала:

— …Парнишка один освободился. Он сидел с ним. Говорит, спать им совсем не дают…

Они говорили на интересующую меня тему. Я подошел к книгам. Библиотека — литература шестидесятых — уместилась на десяти румынских полированных полках.

В простенке над полками висели цветные репродукции: актриса Шарон Стоун и топ-модель Синди Бар.

— Они ему говорят: «Половину отсидишь и выйдешь! На воле тебе все равно три года трубить в армии, так что получается всего четыре с половиной года. Выйдешь в двадцать три — вся жизнь впереди! А будешь запираться — пожизненное!» — Девица поднялась. — Ладно, пойду…

— Заходи, Мали. — Хозяйка не пошла проводить ее до двери.

Мы остались вдвоем.

— Вот какие у нас дела… Чай будете? С цукатами.

— Спасибо. С удовольствием.

Она что-то поняла. Спросила:

— Вы кто, извините, по профессии?

— Литератор. Может, вы даже знаете меня, я пишу короткие рецензии для «Нашего Иерусалима». — А вы?

— Биолог. Педагог.

Она действительно меня знала.

— Вашей рубрики давно не видно. Большой перерыв.

— Да, меня не было. Я уезжал.

— Вы много странствуете?

— Было. Япония, Франция, Германия…

— А где лучше?

— В Японии.

Я нуждался в доверии. Какая-то моя фраза, воспоминание должны были нас соединить.

«Что там было в Японии…»

Внезапно меня осенило. Я достал блокнот с изображением маленькой рыбки на обложке.

— Узнаете?

— Кари — рыбка, которая плывет против течения. Символ ищущих!..

Рыбка нас сблизила.

— Наши дурачки тоже собирались путешествовать… — Она постаралась скрыть волнение, но руки у нее дрожали.

— Далеко?

— В Испанию.

— Замечательная страна.

— Но, наверное, дорого. Борю обвиняют как раз в том, что ради этих денег они убили нищего! Слышали? Мали рассказывала…

В передней хлопнула входная дверь. Я понял, что пришла дочь.

— Здравствуйте…

На дочери было легкое платье на бретельках, заканчивавшееся на кромке коротких плавок. Сильные загорелые ноги украшали тяжелые модные ботинки.

Девчонка взглянула на меня с любопытством.

— Это родственник Бори…

— Да?

Я уточнил:

— Со стороны отца.

— Родители его разошлись…

Она подсказала мне правильную версию.

— Поэтому семья ничего не знает о том, что я здесь. Все очень волнуются…

Ленка долила воды в электрочайник, включила. Мать обернулась ко мне.

— Вы думаете, девчонок могут посадить за то, что они знали и молчали? — По-видимому, она всем задавала один и тот же вопрос.

— Если хотите, я могу узнать.

— У вас есть адвокат?

— Да.

— Пожалуйста. А то я даже хотела идти… — Она ткнула в газету на столе.

Я увидел объявление: «Изольда Гальшвили входит в известную пятерку великих предсказателей будущего. Видит прошлое, сегодняшнее и предстоящее…»

Лена налила чаю.

— Вы сами видели этого нищего? — спросил я ее.

— Тысячу раз… — Мой вопрос ее успокоил. — Маленький спокойный человечек…

— Боря встречался с ним?

— Никогда!.. Ни он, ни Гия. Ни разу не говорили о нем!