Война мага. Том 4: Конец игры

— Не могу! — резко и зло оборвал старого некроманта Кицум. — Если б ты знал, Бельт, как я сам от этого устал, — добавил он немного погодя, уже существенно мягче. — Знать — и не иметь возможности поделиться. Чувствовать, как подступает удушающий барьер, за которым — горящие миры, прорывы козлоногих и иные, неведомые никому бедствия. Если б ты знал, как я хочу выдернуть свою петельку, лихо присвистнуть и пойти сносить головы, как прежде!.. Я с наслаждением вспоминаю, как мы дрались с Сильвией. Потому что тогда мне на шею ещё не накинули удавку.

— Кто накинул? Какую удавку? — разом выпалили Клара и Тави. Ниакрис промолчала, лишь загадочно улыбнувшись, Райна же, не произнеся ни слова, шагнула к клоуну, положила руку ему на плечо, открыто и строго взглянула прямо в глаза.

— Я знаю, о чём твоя скорбь, великий. Знать — и не мочь. Видеть беду — и не иметь права предупредить о ней, чтобы, согласно принципу меньшего зла, не вызвать нечто куда более ужасное. Быть может, ты ведёшь нас на смерть, великий. Не сомневайся, мы готовы. Я во всяком случае. — Валькирия окинула товарищей гордо-пламенеющим взглядом. — Мне уже доводилось проходить через подобное. Давным-давно, так давно, что даже ты, великий, наверное, не помнишь. Боргильдова битва…

— Я — не помню, — кивнул Кицум. — Но пославшее меня — оно помнит. Оно помнит всё случившееся и знает, к чему привело бы неслучившееся.

— После той битвы я отреклась от себя, — продолжала валькирия. — Мои сестры пали. Я уцелела одна…15 И решила, что забуду прошлое. Что стану жить просто наперекор моим врагам. Что дождусь дня, когда падут их высокие престолы. Я дождалась. Престолы пали, но в жизни моей ничего не изменилось. В ней не появился смысл, как я по наивности надеялась. Спасибо тебе, кирия Клара, спасибо тебе, великий, — вы вернули мне надежду. Надежду, что я умру, сражаясь за истинно правое дело. Я хорошо помню Мекамп и Агранну, кирия. Помню наш общий разговор и вашу клятву. Вы её исполнили. Дальнейшее — не в ваших руках, но в наших мечах. Правильно я сказала, братья и сестры?

— Правильно. — Глаза Тави блестели. — Когда я покидала Мельин, то не знала ни пути, ни цели. Сейчас путь пройден, а цель перед нами. Осталось только показать всё, на что мы способны. Кирия Клара, доблестная Райна — мы втроём стояли на холме, окружённые козлоногими, но остановили их. Да, если б не жертва моего учителя, не знаю, как кончилось бы дело — но уверена, что без наших мечей и его подвиг бы остался напрасным. Я готова идти до самого конца. И, даже если моя дорога пресечётся, кирия, я умру со спокойным сердцем. Благословляя тебя.

Клара опустила голову, щёки её нестерпимо горели.

Как они верят в неё. Как верят!.. И она не может, не имеет права подвести друзей. Нет уж, пусть она погибнет в грядущей схватке. Она, а не Райна, Тави, Ниакрис или её отец. Пусть они выживут, вдруг горячо взмолилась она. Пусть все они останутся живы, а я, пусть я уйду.

— Хорош словесами-то горячими перекидываться, — пробурчал тем временем капитан Уртханг. — Нечего допрежь боя высокопарно выражаться и красивые позы принимать. Драться почнём — тогда всё и решится. А тебе, кирия Клара, я тоже спасибо скажу. От всех моих молодцов. Добыча такая, что все Волчьи острова завистью изойдут, но да не в не этом дело. Как тут благородная Райна рекла — за правое дело сражаемся, мол. Мы, свободные орки, в том никогда не сомневались, иначе прозвание б нам было совсем иное, и звались бы мы обычными пиратами, каких хватает в том же Кинте Дальнем. Мы на штурм за тобою пойдём со всей готовностью и желанием, даже и не сомневайся. Назад никто не повернёт. Покажем тутошним, что такое орочья сталь! Покажем, молодцы?

— Покажем! — дружно взревели орки, потрясая разномастным оружием.

— Вот и ладно. А теперь все к вёслам, брони вздеть, щиты поднять! Лучники и пращники — вперёд! Я нутром своим орочьим чую — неспроста эта белая штуковина пустой стоит. Не иначе как заманивают нас, кирия Клара.

Чародейка лишь молча кивнула. Она думала о том же самом. Вход не может не охраняться. С исполинской башни не могли просто так исчезнуть наблюдатели и сторожа. А впереди…

— Ой-гой! — Вперёдсмотрящий резко взмахнул рукой. — Вижу пирсы! Пустые! Никого нет!

— Сам вижу, что никого нет, — проворчал Уртханг, кладя зеленокожую лапищу на рукоять кривой широкой сабли. — Оно-то меня и пугает, аж поджилки, так их и растак, трясутся! Не знаю, куда от стыда деваться, кирия. Прямиком ведь в западню лезем.

Клара молчала, до хруста стиснув зубы. Орк был прав, кругом прав. Если бы восемь «длинных» с боем пробивались к заветной бухте, шли на абордаж, перебрасывались с чёрно-зелёными галерами зажигательными стрелами — она бы поняла. И, если честно, то бы и не беспокоилась. А сейчас…