Война Маллиган

Дверь резко распахнулась, и вновь нарисовавшийся Фрэнки быстро переступил порог, вылупившись на них так, точно ожидал, что все здесь будет заляпано ее кровью и кишками, а Меченый будет сидеть в эпицентре учиненного им безобразия с ожерельем из ее отрезанных ушей и со счастливой наркоманской улыбкой на физиономии. Вполне себе мирная беседа его, похоже, удивила.

Напряжение покинуло его лицо, как только правая рука понял, что все вроде как более или менее.

— Ну как, разобрался? — спросил Меченый, поднимаясь на ноги.

— Да, на наше счастье, эта идиотка не знает, как правильно резать.

— Ее парень прибудет через пару дней. Нужно проследить, чтобы она чего еще не выкинула, не брала пример с нашей горячо любимой мисс Маллиган.

Гюрза сидела, опустив голову и пялилась на свои колени. Перед глазами плясали круги. Женщина зажмурилась и, кажется, ненадолго отключилась, потому что придя в себя, услышала разговор, начало которого явно пропустила.

Голоса мужчин доносились до нее словно из-за стены.

— …никто не знает, где обитает этот сукин сын, — вроде бы говорил Фрэнки, — он всегда шифровался, как чертов хамелеон. А теперь, когда дела у него идут не важно, так и подавно. Никто не знает, где его нора….

— Но ведь его можно выкурить, верно?

Гюрза подняла голову, посмотрев на обоих. Они стояли у стола. На границе света и тьмы. Заметив, что она смотрит на них, Фрэнки замолчал на полуслове,

Меченый повернул голову и посмотрел на нее через плечо. И этот его взгляд очень не понравился Гюрзе…

* * *

Это была даже не вечеринка, а какое-то стихийное бедствие, в котором она, хвала Небесам, участия не принимала, и это при том, что все находящиеся в лагере женщины были задействованы напрямую. Молоденькие для утех, а те, что постарше — в качестве прислуги. Кое-кому из мужчин тоже не повезло, и на этот вечер они превратились из заложников в подстилки для местных горячих ребят, отличавшихся особыми пристрастиями.

Вспомнив недавнее выражение в свой адрес «…ты как чума», она невольно порадовалась, что ей сейчас не нужно раздвигать ноги под одним из этих потных, ужравшихся в хлам и укуренных ублюдков. Хватило ей Быка и его дружков.

Стиснув зубы, Гюрза поменяла положение, прижавшись щекой к прохладной стене.

Не клетка, а намного хуже. Бетонная коробка, в которой ее заперли на неопределенный срок. Один на один с ее болью.

Разговор с Меченым не шел из головы. И это было хуже всего. Пока в лагере бушевало веселье, которое продлится до рассвета как минимум, она безуспешно пыталась собраться с мыслями и настроиться на то, что ее ожидало.

Громкая музыка, смех, ругань и крики — все это смешалось в ее голове в единую дикую какофонию. Там, за пределами ее обители творились насилие и боль. Она даже не хотела думать, о том, что делали со всеми этими мужчинами и женщинами эти ублюдки. Кого-то непременно убьют, кого-то покалечат.

Проклятое зверье.

Женщина закрыла глаза. Спать она не могла. Просто сидела, замерев, точно изваяние.

У дверей завозились. Отец?

Она встрепенулась и подползла к обитой железными листами двери.

— Кто это?

— Джек, — ответили с той стороны. — Поесть принес.

Гюрза сглотнула кисловатую слюну. Она и впрямь жутко проголодалась. А еще ей хотелось говорить. Но о чем? О чем ей говорить с мальчишкой?

Повисло молчание. Она думала, что он сейчас уйдет. Но Джек оставался на месте, даже после того, как просунул ей под дверь тарелку с похлебкой и стакан. Что такое? Чего он торчит тут?

— Ненавижу… — сдавленно прошептал Джек.

Она повернула голову и прислушалась. Нет, ей не показалось. Его голос был полон сдавленной злобы.

— Ты не один здесь такой, парень…. — тихо ответила она.

Он молчал. Гюрза приблизила лицо к двери, заглянула в щель меж двух неплотно пригнанных листов. Мальчишки не видно. Но видна часть небольшой площади. Горящие костры и неясные, похожие на адских существ тени людей. Крики и стоны доносились, как ей показалось, отовсюду.

Присутствие Джека она ощущала кожей, хоть и не видела его. Как ветер или дым. Почему он здесь?

— Слушай, парень, если это я причина твоей ненависти…

— Причем здесь ты? — зло прошипел голос. — Почему все так дерьмово выходит, я не пойму…

Он осекся и замолчал. Резкий крик заставил встрепенуться не только их.

Послышался смех и свисты.

— Ну, наконец-то! — заорали пираты.

Гюрза присмотрелась, сильно нахмурив брови. Внутри нее все неприятно сжалось.

Из темноты, мягко и совсем бесшумно ступая, словно крадущийся хищник, вынырнул Меченый, в его руке был нож, на котором она заметила кровь.

Пламя от костров осветило не высокую, но крепкую и ладно сложенную фигуру пирата. В неверном, пляшущем свете, его лицо казалось жуткой гротескной маской, натянутой на череп. Его улыбка — оскалом демона.

Гюрза хотела отвернуться от ненавистного лица, но услышала, как застонал Джек, и словно прилипла к двери.

Что такое?

Вслед за появившимся Меченым, двое пиратов приволокли к костру бездыханное тело. Длинные светлые волосы, сейчас грязные и спутанные, болтались по земле и скрывали лицо красивой француженки. Еще совсем