#война#мир#секс

И я сделала всё, что он просил. Я не знаю точно, чем он занимался в моё отсутствие, но потом звонили и приезжали и финдиректор с вытаращенными глазами, и начальник службы охраны, и Зульфия Закировна с ликующим видом. Боевая блондинка Регина, которую я уже любила, как родную, носилась с документами, печатями и едой, как взмыленная лошадь. Приехал самый главный админ Костя — тот, что изучал мои ноги с интересом, и настроил мой ноутбук, загрузив какие-то биржевые программы. И снова материализовались братья Левины на пороге нашей палаты. В Смольный, наверное, ходоков было меньше…

Медсёстры возмущались, санитарки тоже. Я толком уже не понимала, что происходит, но знала, что так надо. И мне было радостно видеть, что все подчинённые, которых вроде бы Ваня гонял в хвост и в гриву, на самом деле любят его. И, кажется, поняли, что от меня никуда не деться.

А потом наступила ночь, и всё затихло.

— Завтра будет «День Х», — сказал мне Ваня, прижимая к себе.

— А как же Юрий Самвелович? — спросила я.

— Я уволил его. В письменном виде и телефонным звонком. Только что.

Глаза Вани лихорадочно горели. Мои, наверное, тоже. И мы, как в последний раз, а, может, и в последний на долгое время занимались сексом. И внимание было в каждом движении, потому что его хотелось продлить и запомнить, чувственное, тягучее, раскалённое. Или остановить мгновение.

Но это было ночью…

* * *

Из Следственного Комитета меня отвезли в Хамовнический суд города Москвы. И я, как в тумане, слышал стук молотка и голос судьи:

— …по статье… признать невиновным.

— …по статье… признать невиновным.

— …решение суда об аресте имущества компании «Герос Групп» признать недействительным. — Заявление истца удовлетворить.

— …освободить в зале суда.

Шумиха. Журналисты. Телекамеры. Мои новые адвокаты, сотрудники и среди них — она, моя жена. Самая красивая на свете Рррита. Бледная. Взволнованная. Моя!

Щёлкнули замки на стальных браслетах. Больше не было сковывающей тяжести на руках. Дверь в клетку открылась, и меня опьянило ощущением свободы.

Со смешком я подумал: а мама узнает обо всём по телевизору. И бросился к Рите. Вовремя. Чтобы поймать её, оседающую в свои руки.

А потом запах нашатыря и обратная поездка в Склиф. Уже в собственной машине. Снова приёмное отделение. Снова волнение запредельное. Рита пришла в себя, но была какая-то странная, обмякшая, бледная на моих руках. Переволновалась, малышка.

«Сильные тоже ломаются, — бранил себя я. — Я слишком много на неё взвалил! Как я мог!»

Потом больничную суету прервала раскатистая речь Сашки Фёдорова и его дружеское похлопывание по плечу:

— Поздравляю, новобрачные! Рита беременна! Срок очень маленький. Будешь беречь!

— Буду, — обалдело ответил я, глядя то на него, то на Риту, то на собственные руки, уж не знаю зачем. Ведь не руками детей делают…

А через три секунды на меня накатила волна радости. Безудержная и совершенно сумасшедшая. Я расцеловал Риту и позвонил маме. Заорал, как идиот на всё приёмное отделение:

— Мама! Мама! Пляши!

За моей спиной тявкнула офигевшая пуделиха. Я обернулся: Куся тявкнула снова. Прямо мне в нос.

— А что, сына, тебя уже освободили? — сказала она маминым голосом. Из-под маминой подмышки.

— Ага, — ответил я и перевёл взгляд на мамины глаза. Чёрт, как они похожи! — Только что.

— А-ах!

— А ещё ты будешь бабушкой! Целуй нашу героиню! Ну давай же, мама, она самая лучшая!

Рита рассмеялась, а мама с пуделихой застыли в восторженном изумлении.

Я знаю, кто-то из них об этом давно мечтал…

ЭПИЛОГ

Над морем плескалось в лучах солнце, тёплое, весеннее. В этом году январь не февраль, а сразу март — я так рада, что мы с Ваней приехали в Сочи. Мимозы почувствовали раннее безобразие и расцвели посреди зимы буйной, солнечной радостью, украсили город и предместья благоуханным счастьем. На каждой ветке с острыми листиками распустились тысячи крошечных пушистых комочков, похожих на цыплят.

По дороге к Национальному парку бежали цыплята побольше: Уля и Маришка в одинаковых оранжевых курточках, и Валёк, то и дело повисающий на Ясике. Я позвала его с нами, потому что, кажется, в Сочи моего лучшего друга ждёт классная перспективная работа — стилиста. А уж если кто-то хоть что-то понимает в стиле и смешении цветов, то это точно мой Ясик!

Позади нас, разговаривая неспешно и серьёзно, как всегда о делах, шли Сержик и Ваня. Как бы хорошо всё ни шло, но сказок не бывает, роща так быстро не восстанавливается, и впереди дел невпроворот. А ещё на носу было строительство проекта Ваниной мечты — стеклянного «Кристалл-центра», и на этот раз мой муж всё хотел делать правильно. И совет ботаника-эколога-флориста и ландшафтного дизайнера в одном флаконе уж точно не помешает.

Зато мы с Олей могли просто поболтать, по-женски, с небольшой гордостью неся свои беременные животы. Мой так совсем пока не видно, а гордость уже есть.

— Хорошо, я в новостях читала, — говорила Оля, — как Ивана освободили. И что компания снова заработала. Но неужели вы так и оставили безнаказанными тех кто всё затеял?

— Ну-у-у, — игриво потянула я. — Нет.

— Не томи! Я сгораю от любопытства!