Война миров

Кстати, совладельцы не спешили устроить тест-драйв легендарной и уникальной машины, и я видела почему: они ее побаивались. И уж точно боялись себя за штурвалом такого монстра. Согласно легенде, «Т5 Эво» была способна на суборбитальный прыжок. Тут не захочешь, а занервничаешь, ведь из управляющей автоматики на «красненькой» — только допотопный автопилот, отключенный последним владельцем путем втыкания в него отвертки (она так и проторчала под капотом пятьсот лет). Крис трусил благоговейно, у Августа поджилки тряслись скорее как у спортсмена перед рывком, и я все ждала, кто первый созреет и чем это кончится. Баба Лиза, мой шеф-пилот, посоветовала установить в багажнике парашютную систему — и успокоиться.

— Где ты будешь держать оригинал?

— Делла, я тут подумал…

Я расхохоталась.

— Делла, но, в конце концов, если на Сонно появится музей старинных автомобилей, это положительно скажется на туризме, — не слишком уверенно сказал Август.

— Старинных автомобилей, древних кораблей, — согласилась я. — А что? У меня, спасибо Максу, уже три корабля, и все с героической историей.

— Но ты же хотела развивать эту отрасль. А для туризма мало чистого курорта и псовой охоты. Нужно еще что-то уникальное.

Строго говоря, я ничего развивать не хотела. Все получилось само собой. Мне надо было куда-то девать детей Леони Хоффманн и Нину Осси. Я отправила их на Сонно. Через две недели — я как раз дежурила у постели выздоравливающего Августа — пришло письмо от Нюра. Только прочитав, я поняла, отчего его лицо кажется таким знакомым. Ну конечно. Нюр — уменьшительное имя от «Ноктюрн». Миру он был известен под другим уменьшительным — Нон. Нон Хоффманн, известный молодой художник, немного скульптор, немного архитектор. Он написал, что очень благодарен мне за заботу, но его одолевает тоска, а лучшее средство забыться — слегка поработать. Я ответила, мол, Нюр, не знаю, какую задачу тебе подбросить, давай ты сам что-нибудь выберешь. Он и выбрал, решив, что, поскольку княжеский дворец обветшал, зачем его ремонтировать, когда можно перестроить. И прислал несколько эскизов. С этими эскизами я пошла к Скотту Маккинби.

— Скотт, — сказала я, — понимаю, что нецелевые расходы, но посмотри на эту прелесть.

— Гм, — сказал Скотт, — вообще-то целевые, твоему сыну потребуется красивый дом.

Рассмотрел эскизы.

— Кто? — спросил он.

— Нон Хоффманн.

— Хоффманн? — недоверчиво уточнил Скотт и произнес слова, за которые любой современный художник пожертвует минимум пару пальцев. На ногах, конечно. — Надо брать.

Потом, когда мы с ним изучили проекты и выбрали один, он добавил:

— Делла, богатство приносят овцы, репутацию — военные, а вот славу нам обеспечивают художники. Никогда не скупись на художников, ты вкладываешься в славу Огги.

Подумав, он с кем-то списался и обрадовал меня:

— У нас есть крохотное помещение. Но в Париже. Практически в центре. Скажи Хоффманну, что надо разработать стиль Сонно. Дворец, деловой центр, поселки арендаторов, промышленные городки, курорт и так далее. Если мне понравится, я приглашу его на Дороти. А чтоб ему было легче принять решение, скажи про это помещение. Пожалуй, я бы устроил там небольшую картинную галерею. Он парень известный и талантливый, но галерейку в Париже ему не предложит больше никто.

Нюру не пришлось ничего объяснять. Он услышал про Париж, посмотрел на предложенную сумму гонорара и ответил, что ему было бы очень интересно поработать над стилем планеты. Ему кажется, он чувствует ее дух, знает, как увязать его с харизмой Бергов, но если такое дело, он бы внес некоторые изменения в проект дворца.

А потом мне позвонила Валери и сказала, что, в общем, всем довольна, и она наконец-то ощутила себя полноценной княгиней. А почему бы нет? Когда я привезла из Пекина пятерых уголовников, она возмутилась. Но вскоре выяснилось, что трое из них — прекрасные инженеры, а Ю Линь мигом прекратила воровство слуг во дворце. Грязный Чарли пил несколько дней, затем Ю Линь отняла у него спиртное. Похмельный Чарли пошел гулять по саду и забрел на конюшню, которая была по соседству с псарней. Увидел на конюшне злобного черта Балки, которого уже три года думали кастрировать, но все жалели, а на псарне — пару необученных борзых. И что-то повернулось в его кудлатой голове, опухшей от водки и непривычного климата. Чарли решил, что князьям нужна правильно поставленная псовая охота, а он — вот совпадение! — умеет эту охоту учить.