Война миров

Теперь на Сонно было уже двадцать четыре верховые лошади, плюс Чарли привез трех кобылиц-маток, причем двух — для Балки, поскольку он был злобным чертом, но все-таки настоящим арабским жеребцом, с родословной длиной, как у Бергов. Подумаешь, что ему шестнадцать лет. Подумаешь, что сволочь. На самом деле Чарли довольно быстро нашел с ним общий язык, и теперь Балки перестал жраться и бить задом. Чарли сказал, что Балки вообще-то общительный, а жрался и лягался исключительно от скуки и атмосферы нелюбви. А так хороший конь. Не знаю, насколько он был близок к истине, но Валери заметила: Чарли — единственный, кто рискнул сесть на Балки и не получил в награду пару шрамов и десяток переломов… А одну совсем юную кобылку он привез для Малыша — так я назвала подаренного Арриньо жеребчика.

На псарне появилось два десятка породистых щенков. Строго борзые, но Чарли бормотал себе под нос, что этого мало, и привез еще двух щенят короткошерстной сибирской овчарки, в качестве волкодавов. Я только бессильно выругалась: ну зачем покупать щенков волкодава, когда достаточно вынуть чип у Василисы, и она этих щенков наделает очень быстро? Чарли ответил, что волкодавов много не бывает, — каюсь, я успела забыть, что у бедняги после сайгонского побоища бзик на этой почве, — и вообще, ему хочется расширить псарню, ведь для грамотной охоты нужны еще гончие, легавые, терьеры… И обязательно — башенку для ловчих птиц. Оказалось, учить соколов он тоже умеет. Валери его поддержала. Я поняла, что Валери уже вообразила себя верхом на арабском жеребце, с соколом на перчатке и в сопровождении трех-четырех борзых, — и сдалась. В конце концов, пусть лучше катается на охоту и носит сокола на перчатке, чем пьет запоем. Пусть хоть из лука стреляет и бьет кабанов копьем. Во-первых, она сможет. Во-вторых, это стильно, а моему сыну нужна стильная бабушка.

А потом на Сонно приехали Нина Осси и Нон Хоффманн. И Валери, младшая из сестер-близняшек, которую никто и никогда не воспринимал всерьез, ощутила себя настоящей княгиней. Потому что теперь ей утром подавали лошадь для прогулки, она завтракала со знаменитой певицей, днем встречалась с арендаторами, шла в офис или ездила по виноградникам со старыми мастерами — о да, я уговорила стариков восстановить наши виноградники, — обедала с известным художником, а вечером вместо залихватской пьянки слушала новый материал Нины Осси.

Собственно, Валери и сказала, что, если у нас все так замечательно, надо подумать о курорте — утонченном для богатых и развеселом для бедных — и вообще о туризме.

Меня опять поставили перед фактом, и я опять не нашла достаточно аргументов, чтобы отказаться.

— Ладно, — вяло сказала я Августу, — давай делать музей. Но три корабля и две машины — это как-то скудно.

— Я знаю, где взять локомотив, — оживился Август. — Делла, двадцать первый век. Оригинал, не копия. Он в плохом состоянии, но его можно привести в порядок. Но, Делла, это же оригинал!

Как хорошо, подумала я, что Август увлекается машинками, а не куклами. А то бы он уговаривал меня приобрести аутентичные скелетики вместо паровозов.

* * *

С появлением Августа высокое собрание нехорошо оживилось. А сильно его тут ненавидят, подумала я. Ненавидят, боятся, завидуют ему. Августу же было наплевать, кто и что о нем думает. Стремительно вошел в зал, плотно уселся в кресло номер три, кому-то кивнул, на кого-то даже не глянул. От него исходила волна уверенности и неуловимого обаяния, накрывая и Круглый стол, и весь зал.

И еще я как-то разом обнаружила, что Август значительно красивее практически всех присутствующих мужчин. Открытие меня несколько удивило, я даже на всякий случай попыталась вспомнить всех его подружек за годы, что он был моим боссом. И не смогла. Лица стерлись из памяти, оставив по себе лишь размытые, невыразительные белесые пятна.

Как интересно, однако, чувствовать себя влюбленной.

Я давно забыла, что это такое, — согреваться лишь от того, что видишь человека. Я не была влюблена в первого моего партнера, с которым имела трехлетний полуплатонический роман в школе, закончившийся наутро после единственной нашей ночи. Не любила я и Дика Монро. Он мне нравился, мне льстило его внимание, но любовью мои чувства к нему не были. Макс… Пожалуй, Макс. Я совершенно точно влюбилась в него. По уши. Но как-то очень поверхностно. Да, мое чувство было сильным и ярким, но оно шло не из глубины сердца. Неудивительно, что оно быстро кончилось, и Макс из желанного мужчины переквалифицировался в проверенные партнеры. Я чувствовала некое превосходство над ним, несмотря на то, что он намного старше и богаче. Я не видела, чтобы он был умнее меня, наверное, в этом все дело. Понимаю, у мужчин должны быть слабости, но не всякие слабости я готова им прощать.

Август почувствовал, что я смотрю на него, и ответил мне длинным косым взглядом из-под ресниц. Я отчего-то смутилась, отвернулась. А когда подняла голову — он все еще глядел на меня, и на лице появилась тень недоверчивого удивления. Радостного.

Может, он не совсем уж равнодушен ко мне?