Война миров 2. Гибель человечества

На Венере, как утверждает Аррениус, тепло и очень влажно – это мир, полный болот и воды, заключенной в облаках и на поверхности. Это не столько планета, сколько одна большая лагуна. На ней примерно на двадцать – тридцать градусов жарче, чем в Конго, а влажность Венеры в шесть раз выше земной. Скапливаясь над поверхностью в виде пара, влага образует большие облака. Сквозь них не разглядеть из космоса саму планету, а китерийцы никогда не видят звезд. Но на Венере очень светло – должно быть, днем там равномерно освещено все небо.

К такому миру китерийцы приспособлены идеально. Их тело как нельзя лучше подходит для жизни в воде – и это не ограничивается перепонками на руках и ногах. У китерийцев сильные и объемные легкие, которые могут сохранять воздух даже под большим давлением. У них есть и жабры, которые я заметила при первой встрече с Чарли. Сердца у них целых три: одно для перекачки крови по телу, а еще два – дополнительные. Они качают кровь через жабры, которые извлекают из воды кислород. Мне говорили, что подобным свойством обладают земные осьминоги.

(Кстати, распространенность гуманоидов на разных планетах остается загадкой для ученых. Кто-то говорит, что дело в похожей среде обитания: по той же причине, например, дельфин – морское млекопитающее – стал походить на рыбу акулу. Другие полагают, что еще до прилета марсиан на Землю имели место некие межпланетные миграции. Возможно, обитатели Юпитера или даже других, менее крупных, но более древних миров – Сатурна, Урана или Нептуна – посещали молодые планеты и оставили на них своего рода образец жизни. Но более глубинные различия, например в составе скелетов, будто бы говорят об обратном. Есть ли у нас космические родственники? На эту загадку нет ответа.)

Облачный слой Венеры такой плотный, что жар наверняка распространяется равномерно от экватора к полюсам. Поэтому, как утверждают последователи Аррениуса, флора и фауна на всей планете тоже должна быть универсальна. Говорят, что на планете без географических или сезонных изменений эволюция должна быть очень и очень медленной. Возможно, на Венере обитают куда менее интересные и сложно устроенные живые существа, чем на Земле; быть может, ее папоротниковые болота населены медлительными травоядными, которые ведут там ленивую размеренную жизнь. Но другие ученые указывают на очевидную разумность китерийцев. По уровню развития они сопоставимы с неандертальцами: охотятся, мастерят орудия труда, хоть и не слишком активно, потому что доступного сырья мало. На Венере камни, из которых могли бы выйти мустьерские ручные топоры, погребены под целыми милями гниющей болотной растительности. А может, китерийцам просто не нужны все эти орудия. Некоторые считают, что китерийцы по природе своей эстеты: их разум заточен не на стремления, характерные для человечества, а на взаимодействие друг с другом и на простые физические удовольствия вроде плавания и соперничества между собой.

Стэплдон даже допустил, что на плодородной, влажной и теплой Венере могут быть и другие виды китерийцев – на клочках сухой земли, а может, даже в густых и плотных облаках. Там наверняка полно воздушной дичи, и, если так, местные летуны могли счастливо избежать марсианских охотников, когда те нагрянули на Венеру.

Однако, как мне показалось, некоторыми чертами поведения и физиологии китерийцы скорее напоминают не охотников, а добычу. Их самки вынашивают детей быстрее, чем мы; рождаются они активными, готовыми к опасностям и уже способными плавать – возможно, чтобы спасаться от хищников, привлеченных запахом родовых жидкостей. А еще порой они выказывают боязнь перед чем-либо большим – сжимаются от страха при виде цеппелинов, убегают даже от тени газометров. Возможно, огромные существа вроде плиозавров стерегут океаны их планеты. И, может статься, не агрессия, а именно страх обеспечил их виду разумность – например потому, что для выживания необходимо было сотрудничать. Я наблюдала их недолго, но успела прийти к этой мысли.

Когда напали марсиане, китерийцы определенно стали добычей.

Верити сказала:

– Всех взрослых китерийцев доставили на Землю марсиане в своих цилиндрах. Видишь, сколько из них ранены? Если травмы не тяжелые, они скрыты под волосами, но есть у них и шишки, и ушибы, и плохо зажившие шрамы, у некоторых покусаны уши или даже не хватает пальцев. Все эти травмы они получили еще в цилиндрах – по крайней мере, мы так думаем.

– От марсиан?

– Возможно, не напрямую от них, – Верити повернулась ко мне. – Ты только представь, как все было! Рабство, похоже, изменило облик марсианских гуманоидов. Их так долго угнетали, что они будто бы эволюционировали, чтобы приспособиться к этому. А вот китерийцы – сильные, крепкие, привыкшие к свободе – не такие. Окажись ты на их месте, в цилиндрах, в космосе, видя, как марсиане идут забрать тебя или твоих сородичей себе на ужин, – неужели ты не стала бы бороться за жизнь? Эти битвы в темноте космоса, битвы с собственными соплеменниками за шанс прожить подольше наверняка были отчаянными и жестокими.