Война миров 2. Гибель человечества

– Это на один миг больше, чем у нас было бы без брони. Представьте: мы едем к марсианам и нарезаем круги у них под носом. Они видят в машине нас, таких милых и невинных. А потом мы достаем гранаты и швыряем прямо им под ноги, – он покрутил воображаемый руль, делая вид, будто ведет машину. – Марсиане стреляют – пш-ш-ш! Приложит нас, конечно, знатно, но, если повезет, жить будем. Хотя бы еще минутку протянем. И поможет нам эта самая броня. Бух! Бабах!

Казалось, что он, управляющий банком, представляет себе все как игру в солдатики. Но я не стала насмехаться над ним. Пусть даже Мариотт с нами не ехал, он был куда храбрее, чем все, кого я встречала внутри Кордона. Кроме Верити. И уж точно немало храбрости нужно было для того, чтобы отправиться навстречу боевым машинам в открытом автомобиле.

– Вам лучше поехать в «ройсе» вместе с Джеффом, – сказал Мариотт. Джеффом он назвал любителя пощипать дам за мягкие места. – У «мерседеса» сзади много хлама. Мы надеемся соорудить крутящуюся пулеметную турель, как, знаете…

– Мы поедем на «мерседесе», – твердо сказала Верити.

– Уверены? А то…

– Уверены.

Мариотт пожал плечами и повернулся к своим людям, чтобы дать им последние указания.

Мы пожали друг другу руки на прощание, и это не был дежурный жест. Затем расселись по машинам: было решено, что Тоби поедет с нами на «мерседесе», а за ним пристроится Джефф на «роллс-ройсе» с динамитом. Именно это распределение по машинам – и предусмотрительность Верити – спасло нам жизнь.

Итак, мы отправились в путь.

Было странно, по крайней мере первые полмили, ехать по пустой, освещенной солнцем дороге через обманчиво мирный клочок английской сельской местности. В салоне необычно пахло: это был не привычный аромат дорогого автомобиля, кожи и моющего средства, а куда менее приятный запах стали и пороха. Я немного досадовала, что большую часть вещей пришлось оставить в трактире. Впрочем, у Верити при себе остались аптечка и револьвер. А у меня в кармане куртки лежали послания Уолтера.

Все началось еще до того, как мы успели добраться до воды.

Тоби заметил его первым.

– Марсианин! – прошептал он.

Впереди, на зеленом лугу, мы увидели боевую машину, которая шагала на северо-запад. Большего невезения трудно было представить: похоже, марсианин возвращался из патруля и столкнулся с нами. В том, что он нас заметил, сомневаться не приходилось – марсианин тут же ускорил шаг и причудливой вихляющей походкой поспешил к нам.

Тоби мгновенно вдавил педаль газа, и машина рванула вперед.

– Нужно успеть раньше него! – крикнул он. – Если заложим заряды, хотя бы выбросим ящик из «ройса»…

Мы с Верити в ужасе переглянулись: это было полнейшее безумие. Лучше уж выскочить из машины и спрятаться в канаве, чем лететь навстречу врагу! Но нас никто не спрашивал – за рулем был Тоби. Оглянувшись, мы увидели, что и Джефф следует за нами на той же скорости.

Мы помчались вниз по холму, и впереди я уже видела дамбу – двухлетнюю насыпь, поросшую красной марсианской травой. Вода за дамбой, заливавшая долину слева от нас, тоже была покрыта красной и зеленой растительностью – марсианская и земная природа смешались здесь воедино. Я не увидела там марсиан – и потеряла из виду того, кто нас заметил.

Зато он нас не потерял.

Мне показалось, что я услышала треск, как от электрических искр, и ощутила запах электричества – возможно, так пахла плазма, в которую превращался воздух, пронзенный тепловым лучом. Луч пронесся совсем рядом, но все же мимо. Дальность выстрела теплового луча измеряется милями, но прицелиться было делом техники, и даже марсиане иногда промахивались.

Удар пришелся на дорогу позади нас. Я оглянулась и увидела свежую воронку, обломки камня и асфальта, еще не успевшие осыпаться на землю, и «роллс-ройс» с Джеффом и ящиком динамита, который вот-вот должен был въехать в эту воронку.

– Держись! – закричала Верити и пригнулась, закрыв голову руками.

Позже мы разобрались, что произошло.

Верити с самого начала подозревала об опасности, однако так и не смогла донести свои опасения до Мариотта. Чувство вины мучило ее, но зря: Мариотт все равно бы к ней не прислушался.

Динамит – вещество нестабильное. Он на три четверти состоит из нитроглицерина. Со временем динамит начинает «потеть» – нитроглицерин протекает и собирается на дне контейнера. Потому-то Верити и спросила Мариотта, переворачивает ли он ящики, – опытный человек делал бы это регулярно. Хуже того, нитроглицерин может кристаллизироваться снаружи шашек, из-за чего конструкция становится еще чувствительнее к движению и ударам. Большинство производителей сказали бы, что динамит при соблюдении всех должных условий можно хранить не больше года. Ящикам, которые Верити нашла в подвале, было не меньше двух лет, и условия, в которых они хранились, никак нельзя было назвать подходящими.

Позднее она сказала, что если бы Мариотт и его подручные даже до операции с дамбой просто уронили ящик в подвале…

Я смотрела, как «роллс-ройс» съезжает в кратер.