Война миров (пер. Магур)

Боясь подниматься вверх по Темзе, моряки направились к берегам Эссекса — к Хариджу, Уолтону и Блэктону, а потом и к Фаулнессу и Шоубери, где забрали на борт пассажиров. Суда стояли в большом серповидном заливе, который терялся в дымке у Нэйза. У самого берега стояли небольшие рыбачьи шхуны — английские, шотландские, французские, голландские и шведские; паровые катера с Темзы, яхты, моторные лодки; подальше — более крупные суда: угольщики, грузовые пароходы, пассажирские, нефтеналивные, океанские пароходы, даже один старый белый транспорт; красивые серые с белым пароходы, курсирующие между Саутгемптоном и Гамбургом. Вдоль голубоватого берега до Блэкуотера тянулся целый рой лодок — лодочники торговались с пассажирами, стоявшими на взморье, — и так почти до самого Мелдона.

Мили за две стояло броненосное судно, почти совсем погруженное в воду, как показалось брату. Это был миноносец «Гремящий». Других военных судов поблизости не было, но вдалеке, вправо, над спокойной поверхностью моря — в этот день стоял мертвый штиль — змеился черный дымок: это броненосцы эскадры Ла-Манша, вытянувшись в длинную линию против устья Темзы, стояли под парами, готовые к бою, и зорко наблюдали за победоносным шествием марсиан, бессильные, однако, помешать ему.

При виде моря миссис Элфинстон перепугалась, хотя золовка старалась ее приободрить. Прежде она никогда не выезжала из Англии. Она скорее согласится умереть, чем уехать на чужбину. Бедняжка! Она, кажется, думала, что французы похожи на марсиан. В течение двух последних дней она была очень нервной, растерянной. Она хотела возвратиться в Стэнмор. Наверное, в Стэнморе все спокойно и благополучно. Они встретят Джорджа в Стэнморе…

С большим трудом удалось уговорить ее спуститься к берегу, где брату посчастливилось привлечь внимание нескольких матросов колесного парохода с Темзы. Они выслали лодку и сторговались на тридцати шести фунтах за троих. Пароход шел, по их словам, в Остенде.

Было уже около двух часов, когда брат и его спутницы, заплатив за свои места на шкафуте, взошли наконец на борт. Здесь можно было достать еду, хотя по страшно дорогой цене, и они решили пообедать.

На борту уже набралось около сорока человек, многие из которых истратили свои последние деньги, чтобы заручиться местом, по капитан стоял у Блэкуотера до пяти часов, набирая новых пассажиров, пока вся палуба не наполнилась народом. Он, может быть, остался бы и дольше, если бы на юге около пяти часов не началась орудийная канонада. Как бы в ответ на нее «Гремящий» выстрелил из небольшой пушки и выкинул ряд флажков. Клубы дыма вырывались из его дымовых труб.

Некоторые из пассажиров уверяли, что пальба доносится из Шрусбери, пока не стало ясно, что канонада приближается. Далеко на юго-востоке в море показались мачты и верхняя часть трех броненосцев, окутанных черным дымом. Но внимание брата отвлекла отдаленная орудийная пальба на юге. Ему показалось, что он увидел столб дыма в тумане.

Пароходик заработал колесами и двинулся к востоку от длинной изогнутой линии судов. Низкий берег Эссекса уже оделся голубоватой дымкой, когда появился марсианин. Маленький, чуть заметный на таком расстоянии, приближающийся по илистому берегу со стороны Фаулнесса. Перепуганный капитан на своем мостике злобно выругался вслух, упрекая себя за задержку, и лопасти колес, казалось, заразились его страхом. Все пассажиры стояли у бульверка или на скамьях парохода и смотрели на марсианина, который, казалось, возвышался над деревьями и колокольнями на берегу и двигался, забавно пародируя человеческую походку.

Это был первый марсианин, виденный братом. Брат стоял скорее удивленный, чем испуганный, глядя на этого титана, осторожно приближавшегося к линии судов и шагавшего все дальше и дальше по воде от берега. Потом показался другой марсианин — далеко за Краучем, — шагавший по перелеску; за ним третий, еще дальше, точно идущий вброд через поблескивавшую илистую отмель, которая, казалось, висела между небом и землей. Все они шли прямо в море, как будто намереваясь помешать отплытию многочисленных судов, собравшихся между Фаулнессом и Нэйзом. Несмотря на усиленное пыхтение машины и на потоки пены за колесами, пароходик очень медленно уходил от приближавшейся опасности.

Взглянув на северо-запад, брат заметил, что линия судов смешалась. Суда обрезали друг другу нос, огибали по борту; пароходы давали свистки и выпускали клубы дыма, паруса распускались, катера беспорядочно сновали. Увлеченный зрелищем, брат совсем не смотрел в сторону моря. Неожиданный поворот — пароход должен был повернуть, чтобы избежать столкновения, — сбросил брата со скамейки, на которой он стоял. Кругом затопали, закричали «ура!», на которое ответило слабое эхо. Судно накренилось, и брат покатился.

Он вскочил и увидал за штирбортом, всего в каких-нибудь ста ярдах от их накренившегося и нырявшего пароходика, громадное стальное тело, разрезавшее воду, точно лемех плуга, на две огромные пенистые волны. Пароходик беспомощно махал лопастями колес по воздуху и накренялся почти до ватерлинии.