Война на Дунае

– Ну да, у нас-то вон давно уже всю воду в полку кипятят, и за чистотой рук на трапезе приглядывают, – изрёк важно Купин. – А вишь чего, и до обычной пехоты теперь такие правила тоже дошли.

– Это что за столпотворение такое?! – Из-за соседнего ряда палаток вышел пожилой лекарь и с грозным видом уставился на егерей.

– Акакий Спиридонович, родненький, ко мне это ребятки пожаловали, – жалобно протянул Лошкарёв. – Больше недели ведь с ними не виделись. Они вот только с фуражирования обратно вернулись. Да мы всего лишь на минуточку переговорить у палатки.

– Тут что вам, проходной двор, что ли? – рявкнул лекарь. – Ты куда это смотришь, дурень?! – обратил он грозный взор на стоявшего рядом с егерями часового. – Вот сейчас врачи с вечерним обходом пойдут и ваш капрал со своей проверкой. Под арест загреметь захотел?!

– Так я же им кричал: стой, а они мне – сейчас, сейчас! – хлопая глазами, объяснял караульный. – Да я мигом, господин лекарь! А ну-ка оставить расположение гошпиталя! – сразу посуровев, выкрикнул он и перевёл фузею в боевое положение.

– Бегите, братцы, а то всем худо будет! – испуганно проговорил Нестор. – Спасибо вам за гостинцы! – и запрыгнул в палатку.

– Ходят и ходят, – проворчал Мазурин, глядя на улепётывающих егерей. – Сказано ведь было – только перед вечерней поверкой и с разрешения лекарей на чуток можно заглядывать. Так нет ведь, когда захотят сюды лезут. Ещё ведь и чумазые все, грязь только разносят. Смотри у меня! – показал он кулак застывшему под караульным навесом часовому. – Ещё раз допустишь кого-нибудь к палаткам, точно твоему полковому начальству нажалуюсь!

– Что такое есть штык? – Капитан-поручик оглядел стоящие перед ним шеренги учебной роты. – Штык есть главное оружие пехоты, предназначенное для ближнего боя. Им и в атаке можно орудовать, успешно прорывая боевые порядки неприятеля, и в обороне стойко держаться, хоть от такой же пехоты отбиваясь, а хоть и от конницы. Причём от последней в этом самом штыке и в плотном построении и есть одно-единственное спасение для пехотинца. Ибо от коня человек всё одно не убежит. Всадник же непременно его нагонит и рубанёт своей саблей. И ещё, обычная пехота перезаряжается долго и бьёт пулей, хорошо если один раз в минуту, а бывает, что и реже, а вот штыком она может колоть врага, сколько ей угодно, ему ведь перезарядка не требуется, и пуля не нужна, и порох у него не мокнет. Главное, чтобы был он хорошо наточен и пользовался бы им храбрый и умелый солдат. В русской армии штыковому бою всегда уделялось большое внимание.

Капитан-поручик Топорков оглядел пристально шеренги.

– Тут, как я вижу, стоят по большой части выходцы из мушкетёрских полков, те солдаты, которые захотели дальше в егерях служить и потому перешли в наш славный полк. Их особо учить штыковому бою не нужно, они его в своих прежних ротах уже постигли, а те, кто в сражениях был, тот и вовсе его на поле боя, на неприятеле оттачивал. А вот кто с кавалерии или с пионерских рот к нам пришёл, тому, конечно, труднее. Но ничего, как говорится, было бы желание, а всему остальному мы вас научим. И всё равно некоторые хитрости и уловки боя с ружьём не знают даже и в самих мушкетёрских ротах. Там ведь как привыкли солдата учить: «Коротким коли! Длинным коли! Клинок отбил и сам штыком ворога в брюхо бей! Ать, два! Ать, два! Ать, два!» Под счёт и бездумно. У нас же всё гораздо хитрее. Штык у нас, у всех егерей, как правило, трёхгранный или клинковый, с обоюдно острым лезвием и с отменной заточкой. Последним не только лишь прямо можно колоть, но даже и как копьём-совней рубить позволительно. Закрыто брюхо или грудь у неприятеля, так можно и снизу, и сбоку, и даже наотмашь, в плечо либо в шею рубануть, а то и сверху, в голову ударить. А ещё и приклад на фузее имеется. Чем он вам не оружие? Очень даже хорошее оружие, тяжёлый, из самого крепкого дерева сработан. Отбил ятаган янычара стволом – и в висок им с разворота, самым углом лупанул, а надо, так и тыльником потом добавил!