Война на уничтожение: Что готовил Третий Рейх для России

«Имеющиеся для обеспечения безопасности в покорённых восточных областях войска ввиду обширности этого пространства будут достаточны лишь в том случае, если всякого рода сопротивление будет сломлено не путём юридического наказания виновных, а если оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен отбить у населения всякую охоту к сопротивлению… Не в употреблении дополнительных охранных частей, а в применении соответствующих драконовских мер командующие должны находить средства для поддержания порядка в своих районах безопасности»507.

Однако спустя полтора месяц фюрер по-прежнему не был доволен ситуацией с покорением занятых регионов. Поэтому эзопов язык предыдущей директивы значительно конкретизировался. «Следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, в большинстве случаев не имеет никакой цены и что устрашающего действия можно добиться лишь с помощью исключительно жестоких мер. Искуплением за жизнь каждого немецкого солдата в таких случаях должна служить в общем и целом смертная казнь 50–100 коммунистов. Способы этих казней должны ещё увеличивать степень устрашающего воздействия»508.

Термин «коммунист» в данном контексте не должен никого вводить в заблуждение. Перед массовыми казнями нацисты, разумеется, не требовали у жертв предъявить партбилеты. «Коммунистом» мог считаться любой человек, заподозренный в нелояльности к захватчикам, или просто житель деревни, недалеко от которой действовал партизанский отряд. Слухи о зловещем приказе Кейтеля распространились на оккупированных территориях очень быстро и были услышаны отнюдь не только членами ВКП(б). Так, замначальника Могилевской УНКВД младший лейтенант Крымов уже 30 сентября 1941 года зафиксировал: «Среди населения заявляют, что за одного убитого немца будет расстреляно 100 чел. и сожжена деревня. В одной деревне Борзнянского р-на Черниговской области три женщины зарубили топорами трёх немецких солдат за то, что они забрали у них последних свиней. За убитых немцев вся деревня была сожжена»509.

Приказ Кейтеля (а по сути — Гитлера) от 16 сентября 1941 года отличителен тем, что в нём откровенно декларируется «малоценность» местного населения — колониальный расизм в чистом виде, когда цена жизни «белого господина» может быть рассчитана в десятках или сотнях жизней туземцев. Он окончательно оформил правовые основания для геноцида на оккупированных территориях. Отныне убийство любого местного жителя можно оправдать его враждебностью, но степень враждебности, которая уже позволяла убивать, была официально сведена к минимуму формулировкой, что на Востоке «жизнь ничего не стоит». Как сказал Гитлер ещё 15 июля 1941-го, отзываясь на советский приказ о развертывании партизанской войны, «это даёт нам возможность уничтожать каждого, кто косо на нас посмотрит»510.

Спустя ещё месяц фюрера очень порадовал расистский приказ командующего 6-й армией фельдмаршала фон Рейхенау «О поведении войск на Востоке». Рейхенау в нацистском духе считал Россию Азией и целью войны называл искоренение «азиатского влияния на европейскую культуру»511. Методы такого искоренения, однако, были дополнены.

Во-первых, приказ в условиях наступления зимы законодательно обеспечивал план голода. «Пленные русские офицеры рассказывают с язвительной усмешкой, что агенты Советов свободно ходят по улицам и зачастую питаются из походных немецких кухонь. Подобное отношение войск объясняется только полным легкомыслием. Руководству сейчас нужно своевременно разъяснить смысл настоящей борьбы. Снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью»512. Во-вторых, директива разрешила уничтожать любые произведения культуры и искусства, чётко определив: «Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения»513. Гитлеру настолько понравился этот приказ по 6-й армии, что он распространил его действие на все вооружённые силы Германии.