Война на уничтожение: Что готовил Третий Рейх для России

Наряду с сатанизацией России в Европе раскручивался мотив её азиатизации. Не оправдавшая надежд Европы Русь всё более и более отождествлялась с Татарией. Этому немало способствовало участие этнических татар в составе русских войск, пришедших в Ливонию. На одном из этапов войны бывший казанский царь Шигалей (Шах-Али) вообще был царским главнокомандующим. Видя мусульман в рядах московской армии, Европа испытывала культурный шок. Пропагандисты тут же использовали возможность увязать противника с привычным образом христианского врага — турками. В «летучих листках» воины Ивана Грозного часто изображались в турецкой одежде и с турецкими кривыми саблями, а сам царь — в платье турецкого султана144. Эти обстоятельства повлияли на появление живучего европейского мифа о русских как об азиатах.

Присутствие автохтонных народов в московской армии подводит нас к разговору о русской колониальной модели, которая представляла собой прямую противоположность модели англосаксов. Вековым принципом русского движения было не общество, которое исключает, а «общество, которое включает», инкорпорация миров во всём их многообразии, а не присоединение голой земли с зачисткой населения. Русское царство формировалось как империя, куда все новые народы входили с тем же сословным положением, что они имели до присоединения. Государи сразу признавали автохтонов своими подданными и делегировали им те же права и обязанности, что и всем прочим. На их земли распространялась та же система административно-территориального управления, что и на старые великорусские области. При этом русская модель законодательно сохраняла за туземным народом ту землю, которую он уже занимал на момент инкорпорации в Русь. По закону русские колонисты могли селиться только на свободных территориях.

О значении этого шага Москвы пишет современная исследовательница:

«Право коренных этносов Сибири на землю является одной из важных особенностей русской колонизации, выделяющей её из всех европейских колонизаций Нового времени. Впервые оно было зафиксировано в основном правовом документе Московского государства — Соборном уложении 1649 г. Этот свод включал несколько статей, относящихся к ясачному населению всех регионов, входящих в состав государства, и распространял их действие на будущие земли. Так, в XVI главе Уложения „О поместных землях“ (ст. 43) было записано, что под страхом „от государя быть в опале“ русским запрещалось покупать, менять, закладывать, сдавать в наём какие-либо земли, принадлежащие ясачным, то есть подданным государства»145.

Интересно, что Соборное уложение 1649 года разрешило автохтонам приносить присягу царю по тем обычаям, которые были приняты у них в народе. Браки с жителями новоприобретённых территорий поощрялись, вскоре они стали рядовым делом и не могли считаться предосудительными. Потомки туземной знати легко вошли в элиту Русского царства, а потом и Российской империи. Так, тунгусские правители стали русскими князьями Гантимуровыми, калмыцкие — дворянскими родами Калмыковых и Дундуковых, от татарских мурз произошли Державины, Карамзины, Урусовы, Ростопчины, Аракчеевы. Представители этих фамилий часто не оставались на землях предков, а, в отличие от латиноамериканских метисов, делали блестящую карьеру в имперских столицах — Москве и Петербурге.

Очень важно, что туземцы никогда не использовались Русским царством как рабы. России оказался чужд колониальный расизм: с коренными народами могли воевать подчас жестоко и кроваво, но их никогда не считали низшей расой или животными.

Показательны в этом смысле известные строки А. С. Пушкина:

Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык146

.