Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Ещё один видный нацист, показавший себя во время «принудительных эвтаназий», — доктор Ирмфрид Эберль. В ходе Т-4 он был начальником центра ликвидации больных в Бранденбурге, где прославился тем, что лично откручивал вентиль, запуская газ в камеру с жертвами. Впоследствии один из его ассистентов, доктор Генрих Бунке, на суде сказал, что его шеф вёл себя так, будто мечтал удушить газом Бога и весь мир. Настоящий звёздный час этого людоеда наступил после начала «фернихтунгскриг». С февраля 1942 года он — комендант спешно сооружаемой Треблинки, где летом под его руководством начинается уничтожение жителей Варшавского гетто. Маниакальный фанатизм Эберля выделял его даже среди нацистских палачей: он взялся истреблять евреев с таким дьявольским усердием, что вызвал серьёзный сбой в нацистской машине уничтожения. Как вспоминал Вилли Ментц, охранник лагеря смерти, Эберль «был очень амбициозен. Он заказал больше транспортов [с евреями], чем можно было “обработать”. Это привело к тому, что поезда должны были ожидать за пределами лагеря, потому что привезённые ранее были ещё не уничтожены. В ту пору было очень жарко, и в результате во время этой жары в эшелонах умерло очень много людей; в это время горы трупов валялись на платформе…»[455]. Кристиан Вирт оперативно отреагировал на эксцесс и восстановил порядок: ретивого коменданта отставили и прислали на его место более хладнокровного и расчётливого убийцу — Франца Штангля из Собибора. Провалившийся Эберль до конца войны прозябал на второстепенных постах. После краха нацистов он пытался избежать ответственности, но всё же был опознан, арестован и покончил с собой в камере 16 февраля 1948 года.

Другой влиятельный нацистский врач, который начинал путь к «войне на уничтожение» в программе Т-4, — доктор Хорст Шуман. Формально именно он открыл активную фазу «принудительных эвтаназий»: первые партии больных уничтожались в Графенеке под его контролем. Потом Шуман продолжал миссию ликвидаций в Зонненштейне. А в ходе «фернихтунгскриг» на его долю выпала важнейшая для «восточной» политики рейха задача: под патронажем Генриха Гиммлера доктор присоединился к поискам метода массовой стерилизации «расово нежелательных» человеческих общностей[456].

Убийства больных происходили тайно: официально каждую смерть объясняли выдуманной причиной вроде сердечного приступа или инсульта. Её указывали в документах и сообщали родственникам жертвы. Однако шило в мешке утаить не удалось: слухи о принудительной эвтаназии просочились наружу и вызвали резкие протесты даже в тех слоях немецкого общества, которые были вполне лояльны режиму. Поэтому 24 августа 1941 года Гитлер отдал распоряжение свернуть программу. Правда, свернулась она только в том смысле, что убийства перестали документироваться даже под грифом «секретно», а в качестве средства уничтожения больше не применялся газ; сами ликвидации происходили в течение всей войны. Просто теперь для решения вопроса использовали морфий, люминал и скополамин, а иногда просто морили несчастных голодом[457].

Нельзя исключить, что запрет был мнимым; просто Гитлер потребовал проводить «чистку» ещё более скрытно. Есть также вероятность, что импульсы на продолжение операции исходили не от Гитлера, а от Гиммлера и его единомышленников из министерства внутренних дел без ведома фюрера. Наконец, ещё одна точка зрения трактует происходившее как самовластие врачей, разделявших идеи нацизма. В медицинском мире Третьего рейха оказалось немало тех, кто считал очищение общества от негодного человеческого материала благом. Один раз вступив на путь «принудительных эвтаназий» с санкции начальства, такие врачи не хотели останавливаться; тем более что привлечь их к ответственности и доказать вину было совсем непросто.

Нацистские планировщики отчитались о результатах программы как о невиданном экономическом триумфе. Убийство 70 тысяч человек сохранило для рейха 885 439 980 рейхсмарок. В отчётах специально подчёркивалось, за счёт каких именно продуктов, не съеденных умершими, была достигнута эта экономия. Так, например, 20 856 026 рейхсмарок удалось сэкономить на хлебе, 13 490 440 на мясе и сосисках, 708 350 на варенье, 1 054 080 на сыре[458]. Таким образом, готовя нападение на Советский Союз, высшее руководство нацистской Германии уже имело опыт массового убийства ради пропитания, жертвами которого становился «расово негодный материал». Поэтому нет ничего удивительного в том, что Гитлер и Гиммлер пришли к выводу о возможности повторить эту программу в гораздо больших масштабах. Если логика истребления «бесполезных едоков» работала в Германии, не было никаких препятствий для её переноса на территории Востока.

***