Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Полиглот Тарле скрупулёзно проштудировал всю нацистскую историографию и ярко показал её подчинённость целям военной экспансии на Восток. Маститый советский исследователь, чьей сильной стороной был также образный стиль изложения, вспоминал излюбленную максиму Фридриха II о том, что если кому-то по нраву чужая провинция, надо немедленно её занять, а после найдутся сотни юристов, которые докажут, что это произошло в полном соответствии с законом. Тарле иронизировал, что «историки и “геополитики” в гитлеровской Германии с большим успехом заменяют, а во многом и превосходят юристов Фридриха». При этом «масштабы и аппетиты в XX столетии — не чета фридриховским, и любой из юристов, который в своё время мгновенно доказывал “исторические права” прусского короля на Силезию, всё-таки несколько затруднился бы доказать прусские “исторические права” на Украину и Урал»[472].

Особое внимание Тарле привлёк как раз Франц Людтке с его «предвидениями германской будущности на Востоке». Согласно этому автору, в третьем тысячелетии грядет становление Великой Германии. Если первое тысячелетие дало немцам «представление о политической общности», второе — «политическое единство и высшую степень культуры», то в третье они войдут, «разбив свои цепи и создав пространство на Востоке» (естественно, благодаря Адольфу Гитлеру). Комментируя этот пассаж, Тарле написал, что приводит в пример именно Людтке оттого, что тот очень типичен, когда выпячивает идею захвата восточных земель, под которыми явно подразумеваются территории Советского Союза[473].

«Всё это стоит в теснейшей связи с основным мотивом: и в прошлом, и в настоящем, и в будущем Германии дороги и нужны люди, которые вели её на Восток, на завоевание “восточного пространства”. И “душевная субстанция” германского народа самоутверждалась, как вещают нам фашистские “геополитики”, и в будущем должна самоутверждаться именно в процессе “весёлой, свежей, благочестивой войны против Востока”»[474].

Не укрылся от учёного и характер этой будущей войны: «Они полагают, что истинный “геополитик” должен стремиться к овладению именно только землёй, а вовсе не населением, которое на этой земле живёт. Это население должно быть без потери времени выведено в расход, ибо оно может в дальнейшем лишь испортить чистоту расы северных… светлокудрых германских победителей»[475].

Пример Тарле важен: как известно, он занимал особое место среди советских историков. Специалист-интеллектуал, который приобрёл имя в европейских научных кругах ещё до революции, в конце тридцатых пользовался расположением Сталина. Нет сомнений, что его аналитику внимательно читали на самом верху, а подобные исследования всячески поощрялись. Летом 1939 года АН СССР выпустила целый сборник «Против фашистской фальсификации истории», куда, помимо цитированной статьи, вошли и другие обзоры немецкой литературы на тему «приобретения Востока».

Так, крупный советский учёный Николай Грацианский отмечал расистскую «заточенность» нацистской медиевистики, которая возводила в постулат глупость и бесхозяйственность славян. «Именно немцы, как будто бы научили заэльбского славянина, не умевшего даже как следует пахать землю, правильным приёмам земледелия, торговле, основам государственной жизни и вообще всему высокому немецкому благонравию. Один из основоположников теории исконного германства заэльбских областей, Коссина[476], договаривается до невероятного вздора: по его мнению, славяне, при своей полной некультурности, характеризуемой “жалким отсутствием потребностей”, уже во времена Римской империи “исповедовали большевизм”, который у германцев, требовавших везде, даже на войне, законности и права, вызывал ужас и отвращение»[477].

Грацианский, вслед за Тарле, делал довольно очевидный вывод: нарратив о «героической и справедливой» немецкой колонизации обслуживает агрессивные приготовления нацистов. Он нужен, в частности, чтобы «превознести деятельность таких заведомых грабителей, как тевтонские братья и Генрих Лев, изображая их разбои в виде заслуживающих всякого подражания примеров…». Цель такой исторической политики и пропаганды — подготовка «новой германской агрессии на Востоке, для новых кровопролитных войн с целью отторжения ряда территорий от Советского Союза, порабощения Чехословакии и т.д.»[478].