Война на восходе

Теодор дрожал. Его подбородок трясся, и на какой-то миг — да, он определенно это почувствовал — мир сокрыла черная тень. В ушах прозвучал долгий и полный ненависти вой.

— Ты не в себе.

— Все… все в порядке.

«Неправда». Левую руку покалывало. Теодор вздрогнул и опустил взгляд на ладонь. Фух… нет никакого пореза. И все же пальцы холодны как лед. Взгляд Тео не укрылся от друга: Вик сразу же отвел его в сторону и, сжав пальцами плечо, зашептал:

— Что такое? Не молчи, Тео! Говори мне! Ты должен со мной делиться всем. Всем, слышал?

— С тобой? — рявкнул Тео. — Почему еще?

— Я… — Вик растерялся. — Я твой друг.

— Ты молчал про Охотников, про Вангели. Почему? Что за дела у вас были?

— Не понимаешь… — Вик запнулся. — Ладно… Ты ведь слышал, что сказал Герман. Нам нельзя оставаться на кладбище, ведь мы лишены права жить на погосте. У нежителей правило: любой мертвец получает укрытие на кладбище. Это — территория, выделенная для них еще в незапамятные времена. Нежители не смеют убивать других нежителей. За этим следует наказание. Поэтому… мы храним наши дела в тайне. Если бы нежители узнали, что мы убиваем нелюдимцев…

— Они же плохие! Они твари! Неужели нежители были бы против?..

Вик помолчал.

— Да.

— Почему?

— Они были бы не рады такому соседству, но правило есть правило. Нежитель не смеет убивать нежителя. Даже стригоя. Потому мы все храним в секрете. Иначе нас ждет расправа. И я не говорил вам, ведь если бы вы узнали, что я убийца…

— Ты убиваешь не людей!

Вик нахмурился.

— Думаешь?

— Да.

— Хорошо… Не все так считают, Тео. Грань между человеком и нечеловеком слишком тонка. И ты знаешь это по себе.

Он пронзительно взглянул на Теодора.

— Вик… — проговорил Теодор. — Я хочу преследовать этих тварей, как и ты. Я не считаю нелюдимцев за людей. Я хочу… их…

Он сжал кулаки. Змеевик прищурился, и его зрачки по-змеиному сузились.

— Я тоже хочу быть Охотником!

Змеевик скрестил руки на груди.

— Нет.

— Что? Почему? Ты считаешь, что я недостаточно взрослый? Мне шестнадцать! Да я такие испытания проходил в Макабре! Шрамы? Ты видел мое лицо? Я…

— Видел. И говорю «нет» не потому, что ты молод или слаб. Это не так.

— Тогда почему?

Вик оглянулся и, убедившись, что они одни, проговорил:

— Потому, что ты чуть не стал… одним из них.

Внутри Тео все перевернулось. Вик грозно сдвинул брови.

— Если честно, я хотел убить тебя, когда ты вызвал тень возле Двери в Ищи-не-Найдешь. Но я никогда не встречал живых людей, которые бы вызывали тень. И я засомневался. А потом ты очухался и вновь стал собой. И я… не смог. Но если бы ты обратился в нелюдимца, Тео, я бы тебя не пощадил.

Тео вздрогнул.

— Послушай меня внимательно. Сейчас ты находишься среди людей, которые всю жизнь охотятся на нелюдимцев. Стригои убивали на глазах Охотников. Отнимали их любимых. Родных и детей. Названых. Калечили судьбы. Просто так Охотником не становятся. Нас всех связывает месть. Нам нечего терять. Поэтому если хоть кто-то из них узнает, что у тебя была тень…

Змеевик покачал головой.

— Молчи об этом. Я уже наказал Санде и Дике ничего никому не говорить. Иначе…

— Но я же не такой! Я другой! Когда ко мне вернулись воспоминания, Вик, я вылечился.

— Знаю. И все же…

Вик многозначительно кивнул на руку Тео.

И Теодор понял: он отреагировал слишком эмоционально, увидев зверства нелюдимцев. Он был действительно не в себе.

— Если хочешь быть полезным — помоги на кладбище. А я проведаю девушек.

Глава 14 О Червовой Даме

Они ехали в молчании, мимо проплывали Карпаты — дорога петляла меж нагорий, уводила в низины, затем поднимала их вверх, так что открывались захватывающие дух виды. Санда и подумать не могла, как прекрасна ее страна…

Ехала она одна. Свободная лошадь оказалась как нельзя кстати: Теодор не заговаривал с девушкой. Ехали они порознь, ночевали тоже. Охотники двинулись на юг, после того как предали земле тела убитых крестьян: вряд ли теперь в разоренном селении кто-то еще поселится. Выглядело все так, словно там полыхал большой пожар, но кто знает, какой вывод сделает местная власть? Нужно было скорее уезжать.

Тело Санды болело, и про себя она уже тысячу раз пожалела, что ввязалась в эту свистопляску. Но мысли о смерти тетки буквально примораживали ее к седлу. Если бы она задержалась в Китиле еще чуть-чуть… Впрочем, их и так едва не поймали на кладбище! Хорошо, что Вангели оказался рядом. Мэр ехал позади всех. Он отказывался ночевать рядом с нежителями и вел себя крайне замкнуто, общался лишь со Змеевиком. Санда то и дело замечала, как Тео косится на мэра, а когда Тео отворачивался, уже Вангели посматривал на юношу.

— Эй, чего скуксилась?

Шныряла скакала рядом, неуклюже подпрыгивая в седле — видать, ей тоже было жутко неудобно. У Санды болело все тело, а больше всего — копчик.

— Ну… — Девушка покосилась на Тео — он трусил впереди, не оглядываясь. — Как-то грустно…

— Да неужели? — хмыкнула Дика. — Небось снова чего-нибудь ему ляпнула?

— Что?!

— Ты знаешь, о чем я, дорогуша.

— Ничего подобного! — возмутилась Санда.