Война перед войной

— Да, и они его тоже, — сказал Владимир Иванович, — все плакали на похоронах, просили цинк запаянный открыть. Не верили, что он там… Но давай по порядку. Из госпиталя позвонили старшему. Он в штабе корпуса был: волнения уже по всему городу начались. Тот доложил в Кабул. Сверху дали команду придержать стоявший в аэропорту борт. Из полка выслали бэтээр. На нем Ивана Игнатьевича и повезли, перегрузили в самолет, меня сопровождающим — сначала до Кабула, потом в Союз. Так и оказался здесь. И в Харьков меня же отправили: охотников смотреть в глаза вдове и детям не нашлось. Да и кто захочет родственникам объяснять, за что он погиб: вещать про грядущую победу социализма во всемирном масштабе или про долг интернациональный. Ну, кому, спрашивается, родные его задолжали, расплатившись такой ценой?

Владимир Иванович разлил водку: «Помянем!» Выпили. Закусили. Поговорили ни о чем. Съели солянку. Официант принес второе: «Как заказывали, говядина с грибным соусом», — дождался одобрительного кивка и, обнаружив, что бутылка «Посольской» почти пуста, доверительно зашептал: «Еще водочки не желаете?»

— Неси! — полуобернувшись, скомандовал Владимир Иванович.

— Есть! — непроизвольно, по еще не совсем забытой армейской привычке вырвалось у вытянувшегося в струнку официанта, что немало удивило его самого, но только не Владимира Ивановича, не увидевшего ничего необычного в подобной реакции на его команду.

— Владимир Иванович, когда Ивана Игнатьевича в госпиталь привезли, медсестра там была, тоненькая такая? — спросил Дмитрий, дождавшись, когда осмысливший нелепость ситуации официант подчеркнуто гражданской походкой удалился выполнять заказ.

— По-моему, нет.

— А главврач, помните — мрачный, с залысинами?

— Не видел. В тот день Ивана Игнатьевича начальник госпиталя осматривал.

Помолчали. Владимир Иванович, потянувшись к сигаретам, спросил:

— Так ты из-за нее из госпиталя так быстро ретировался?

— Нет, — поспешил ответить Дмитрий, но, подумав, добавил: — Хотя, может быть, и из-за нее.

— Забудь! — чиркнув спичкой, отрезал Владимир Иванович. — Многих тогда в городе побили: партийцев, представителей власти, женщин-активисток. В дома адресно шли. Говорят, волнения всю ночь продолжались. Кто-то хорошо подготовил выступление: были, кроме малангов, и серьезные руководители. Со всех минаретов через динамики пустили заранее записанный вой толпы и крики истошные «Аллах акбар!»

…Ближе к вечеру ресторан заполнился. Музыканты копались в ворохе проводов, пристраивая к ним свои инструменты. Владимир Иванович подозвал официанта:

— К нам пока не подсаживай никого. Договорить нужно. И неси десерт — мороженое, кофе.

Отпустив официанта, повернулся к Дмитрию:

— Пойду, разок станцую, вон там, за столиком у колонны, женщина роскошная скучает с надутым кавалером министерского вида, который лет на тридцать ее старше. Я ведь так и не попал к жене. В Хабаровске она. А завтра опять в Кабул лететь, а оттуда сразу в Кандагар.

Действительно, женщина была хороша. Дмитрий засомневался даже, согласится ли она на танец с неизвестным мужчиной. Но она с радостью встала, вызвав плохо скрытое неудовольствие на номенклатурном лице пожилого спутника.

Когда Владимир Иванович вернулся за столик, официант уже расставлял кофе и мороженое:

— Желаете еще что-нибудь?

— Нет! Довольно.

— Счет?

— Не надо! Так рассчитаемся.

Дмитрий потянулся было к карману.

— Прекрати, сержант! — впервые по званию назвал Дмитрия Владимир Иванович, выкладывая на край стола перетянутую бумажкой пачку красных купюр с профилем вождя рабочего класса, и, не поворачиваясь, скомандовал официанту: — Округли по памяти в свою пользу, червонец сверху. Считай!

Официант, шевеля губами, вытянул бумажку за бумажкой нужную сумму из лежавшей на столе банковской пачки, разогнулся и, профессионально теряя интерес к уже расплатившемуся клиенту, все же заставил себя улыбнуться и вежливо произнести дежурную фразу:

— Заходите, будем рады!

Доели мороженое. Официант со скучающим видом перетирал посуду у сервировочного стола, косясь время от времени на початую, но не выпитую и на треть бутылку водки — свой законный приварок к чаевым. Под кофе закурили.

— Не дадут тебе спокойно доучиться! — размышлял вслух Владимир Иванович. — Кандагарский мятеж, судя по всему, — это только начало. Как, спрашивается, наши отреагируют? Будут помогать «братскому народу» укреплять силовые структуры, армию в первую очередь. А это новые поставки оружия, техники. За ними потянутся советники, специалисты. Набрать советников — не проблема, офицеров много, а переводчиков дипломированных с дари и пушту, по-моему, уже всех собрали, и не только в центре. Сейчас призвали и оформляют выпускников из университетов Баку, Душанбе, Ташкента. А до следующего выпуска почти год…

— Да я с радостью поеду, — вставил Дмитрий, — Афганистан мне на роду написан. Но в Кандагар, если не пошлют, сам проситься не буду.

— Почему же? Климат не подходит? — улыбнулся Владимир Иванович.

— Климат ни при чем. Боюсь глупостей наделать.