Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров

Я перехватил посох, готовясь к нападению. Но тут наши глаза на мгновение встретились, и сердце у меня заколотилось, а рука замерла в нерешительности.

И вдруг из ниоткуда появилась еще одна фигура – тенью промчалась через тучу красных бабочек и нанесла смертельно точный удар в спину Тисааны.

Я слышал только ее голос, когда у нее вырвался крик боли. И я знал, что должен воспользоваться этой возможностью: я видел, как она скинула с себя Ариадну, но пошатнулась. Видел стекавшую по ее спине кровь, но не мог пошевелить руками. Даже когда Тисаана выпрямилась и повернулась ко мне. Даже когда она, с обезумевшим взглядом, издала вопль и занесла над головой клинок.

Но вдруг она замерла. Ее тело дернулось, а затем застыло. Я точно знал, что происходит, хотя только испытывал это на себе, но никогда не видел со стороны.

Не глядя, я знал, что рядом со мной стоит Саммерин, подняв одну руку и сосредоточенно сдвинув брови. Он резко сжал кулак. Раздался тошнотворный хруст; Тисаана опустилась на пол, раскинув во все стороны руки и ноги.

Бабочки стекали по стенам, как загустевшая кровь.

Тисаана не сводила с меня глаз. На смену ярости пришел ужас. Она издала придушенный звук, непохожий на человеческий голос. Возможно, потому, что Саммерин скручивал ее мышцы судорогой, выжимая воздух из легких, пока она не потеряла сознание.

Я опустился рядом с ней на колени. Деревянные половицы все еще пропитывала гниль, размягчая их под нашими ногами. Я ничего не замечал. Перед глазами стоял тот миг, когда ее испуганный взгляд нашел мой и больше не отпускал.

«Прости, – хотел сказать я. – Прости меня».

Она дышала прерывисто, ее ресницы трепетали. Она боролась до конца.

Послышался громкий треск.

Если бы я мог отвести взгляд от лица Тисааны, то увидел бы, что деревянные балки здания, пораженные разложением, начали проседать.

– Все рушится.

Я услышал шаги Нуры, и она присела рядом со мной:

– Надо уходить.

Я поднял Тисаану на руки, встал и, ни на кого не глядя, понес ее наружу. Саммерин выпустил ее из мысленной хватки, и она обмякла.

Глава 60

Тисаана

Назвать все это «мои сны» – примерно как назвать тайфун грибным дождиком.

Я часами бродила по самым страшным из своих воспоминаний, перемешанным в одну кучу, отчего они подстерегали и душили меня одновременно. Мне казалось, что все происходит на самом деле, только в худшей реальности: когда мать прощалась со мной, ее плоть иссыхала и глазные яблоки выпадали из глазниц; когда Эсмарис заносил хлыст, его кожа взрывалась тенями и пламенем. И сколько бы я ни царапалась и ни боролась, я не могла выбраться. Кошмары каждый раз утаскивали меня обратно.

Очнулась я уже на закате. Я лежала в палатке, в импровизированной постели. Я знала, что Макс сидит рядом, еще до того, как пришла в себя. Судя по всему, лагерь разбили на скорую руку. Зерит, Нура и Макс вкратце рассказали мне, что произошло. Я слушала их, потеряв дар речи.

– Ты выступила великолепно, – с улыбкой завершил рассказ Зерит.

Я не чувствовала никакого великолепия. Меня выпихнули из собственного сознания.

Я бросила на Зерита быстрый взгляд, но не ответила. Вместо этого я повернулась к Максу и встала, не обращая внимания на то, как земля дрожит и проскальзывает под ногами.

– Покажи мне.

Он повиновался. Вместе мы поднялись на вершину холма, где стоял низеринский дворец. Раньше стоял. Теперь он был разрушен. Половина здания как-то держалась, а от другой остались груды камней и дерева. Из земли, покосившись, торчала последняя колонна. На некоторых камнях проступили красные пятна, яркие и пугающие даже при свете луны.

Я посмотрела на другую сторону холма, на клубы черного дыма вдалеке.

– Там сжигают тела, – пояснил Макс, проследив за моим взглядом.

– Работорговцев?

– Да. Все мерзавцы погибли, до единого.

Казалось бы, я могла бы радоваться больше.

– А рабы?

– У нас в лагере более ста пятидесяти человек.

Он указал за спину, где на склоне холма пестрели палатки и горели костры.

– Мы всех спасли?

Наступившее молчание пугало меня. В горле поднялся ком.

– Всех? – с нажимом переспросила я.

– Одного задело падающим камнем, когда здание обрушилось. Саммерин сделал все, что мог, но он умер.

Умер. Мне всегда нравилась прямота. Никаких «он не выжил». Никаких «мы не смогли его спасти».

Он умер. Умер потому, что я не справилась с контролем. И только благодаря тому, что Макс остановил меня, а Саммерин заставил потерять сознание, удалось избежать гораздо больших жертв.

Охватившее меня оцепенение треснуло, но не слетело окончательно.

– Я хочу их увидеть.

Я показала в сторону лагеря, и Макс кивнул.