Читаем Война против русского языка полностью

Это особенно очевидно на «примере» буковы «s». В дореволюционном словаре Срезневского сохранилось грамматическое правило: «sлобу всякую, sлое и sлых пиши sелом (s – sело – так называется одна из буков русского языка, sапрещённая при Петре I)». Наши пращуры следовали этому древнему указанию и писали с буковой «s» слова, относящиеся ко злу (-sлу). После sапрета данной буквы люди были вынуждены sаменять ее при написании на «ж», «з», «с». В результате многие слова, имевшие ранее однозначно негативный смысл (ясный из написания слова), стали писаться буквами, из которых негативный смысл слова не очевиден. Так, вместо sьтон стали писать «сатана». Вместо несуsветный получилось несусветный, т. е. якобы несущий свет. Вместо несураsность ныне пишется «несуразность». В русском языке до «реформы» Луначарsкого не употреблялась приставка бес. Люди понимали, что слово «беsуспешно», означает не просто отсутствие успеха, а «успех» для «беsа»; «беспечный» – «пекущийся» о «беsе», поэтому подобные слова необходимо писать через «s». sамена всего лишь одной буквы вносит столько раsночтений, иsкажений и недопонимания среди людей, что в пору говорить не об упрощении, а о намеренном ненужном уsложнении языка и sапутывании людей через «раsделяй и влаsтвуй». А подобных sамен о обреsаний в языке было совершено множество, и каждое лишает людей взаимопонимания, понимания себя, своего места в окружающем мiре, каждое лишает людей опоры и частички разума, постепенно превращая когда-то разумных людей в подобие sомби и биороботов.


Некоторые современные «филологи», утверждают, что уменьшение числа букв якобы естественный процесс развития – у людей, мол, со временем исчезает необходимость употреблять отдельные буквы. При этом оные sтыдливо умалчивают о том, что все обреsания азбуки проходили путем оsущеsтвления наsильственных «реформ», исходивших от влаsти, а не от народа.


При Петре I азбука была обреsана до 37 буков. Русские книгопечатники, понимая возможные последствия, отказались печатать книги по навяsываемым «новым правилам». Но «книги» на обреsанном языке были напечатаны и ввезены из-за рубежа. Старые же книги постепенно иsымались. Несмотря на сопротивление широких слоев населения, через одно-два поколения казавшееся немыслимым надругательsтво над языком постепенно «прижилось» и для незнакомых с необреsанной азбукой стало чем-то «обыденным» и «нормальным». Да и кому оставалось сопротивляться в то время, если русское население в результате тех «реформ» сократилось на треть.


В 1917 году министром «просвещения» Луначарsким азбука была обреsана ещё на 4 буквы до 33. Большинство образованных людей того времени как могли сопротивлялись обреsанию азбуки, многие до конца жизни, несмотря на запрет, продолжали писать слова через «Ять». Те, кто выражали свой протест более активно – исчезали в подвалах ЧК. В то время русское население страны в «результате» раsвяsанной межнациональной sбойни и «реформ» сократилось более, чем на треть. А обреsанная азбука в результате подобного «естественного прогресса», к сожалению, утвердилась в письме и речи людей.


Подобными «способами» обреsался не только русский язык, но и другие истинные языки. Мiр в результате «упрощений речи и письма» не стал лучше. Однако люди беsдумно повторяющие услышанное из СМИ, используют все меньший и меньший процент изначально заложенных природой возможностей, становятся всё более лёгкой и послушной добычей для «манипуляторов общественным сознанием».


Перейти на страницу:

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

Александр Сергеевич Пушкин , Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Критика / Литературоведение / Документальное