Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971

В середине пятидесятых годов нам удалось нанести чувствительный удар и по советской разведывательной службе. Это произошло в ходе крупной отвлекающей операции, которой позднее было дано кодовое название «Уран». Началась она на урановых рудниках в Ауэ[45], откуда мы получали ценные пробы руды. Когда главное действующее лицо этой операции – назовем его К.В. – переселился из этого города в Восточный Берлин, он, по указанию нашей организации, обратился в одну из служб советской разведки в Карлсхорсте[46] и предложил ей свои услуги. С помощью нашей службы ему удалось правдоподобно изобразить свое внедрение в фиктивную руководящую структуру геленовской организации в Западном Берлине. К.В. систематически докладывал своему советскому шефу – полковнику Петрову – о том, что по всей территории Саксонии разбросаны «геленовские агенты», поставляющие в Пуллах ценную информацию. В конце концов Советы решили разгромить эту сеть. Когда же, после тщательной подготовки, они попытались нанести внезапный удар, армия шпионов испарилась. Не сразу советские контрразведчики поняли, что их водили за нос.

ПРОФЕССОР КАСТНЕР

К числу ценных информаторов нашей службы в эти годы принадлежало и такое высокопоставленное лицо, как бывший заместитель премьер-министра ГДР профессор Герман Кастнер. Он был выдвинут на высокий государственный пост как один из основателей и председатель Либерально-демократической партии Германии.

Кастнер предоставил себя сначала в распоряжение американцев, а потом стал сотрудничать с нашей организацией. Это случилось, когда после неоднократных личных стычек с Ульбрихтом и другими высшими функционерами правящей Социалистической единой партии Германии он понял несбыточность своих политических амбиций. Его не смогли удержать в высших эшелонах власти даже прочные связи с руководителями советской военной администрации. Короче говоря, все это побудило профессора стать на сторону Запада.

Дело Кастнера я доложил федеральному канцлеру доктору Аденауэру. Он заинтересовался моими предложениями и согласился рассматривать вице-премьера ГДР как видного политического деятеля, а не рядового беженца из советской зоны. После этого супружескую чету Кастнер мы благополучно перебросили в Западный Берлин, хотя подготовка и проведение такой операции доставили нам немало хлопот.

Появление Германа Кастнера в ФРГ стало сенсацией номер один. Средства массовой информации буквально набросились на него. Однако вскоре отношение печати к нему приняло двойственный характер. Часть печатных органов рассматривала переход Кастнера на Запад как тяжелый удар по Панкову. Другая же считала, что человек, долго занимавший высокий пост в советской зоне и пользовавшийся благами режима Ульбрихта, является одиозной фигурой и появление его в Федеративной Республике с политическими претензиями просто недопустимо. Последние нападки шли главным образом из стана свободных демократов, которые не забыли, что в свое время Кастнер отрицательно отнесся к их попыткам установить контакт с Либерально-демократической партией советской зоны. Критические голоса в ФРГ в отношении знатного зонального беглеца стали усиливаться. Тогда федеральное правительство решило отказаться от публичных выступлений Кастнера против Ульбрихта. Его знания и опыт были использованы в другой области.

АРЕСТЫ В ВАРНЕМЮНДЕ [47]

Вольвебер крупно ошибся в середине ноября 1953 года. Он решил поддержать клеветническую кампанию против нашей организации любыми средствами, чтобы еще больше осложнить обстановку перед Берлинской конференцией министров иностранных дел четырех держав. Шеф зональной безопасности инспирировал появление в печати серии публикаций, в которых на основе будто бы новых данных делались попытки приписать нашей службе то, к чему она не имела никакого отношения.

К тому же на деле ничего нового и не было. В ход были пущены материалы, полученные еще полтора года назад в результате арестов, произведенных в Варнемюнде. Из опубликованных в сенсационном духе статей следовало, что трое «геленовских агентов» были схвачены с поличным, когда они устанавливали подрывные устройства. Так якобы была раскрыта преступная диверсионная сеть. Нам было совсем нетрудно доказать, что выдаваемые за «новые» аресты, разрекламированные Вольвебером в печати и по радио, на самом деле проведены в мае 1952 года. Тогда их отнесли на счет «боевой группы против бесчеловечности»[48]. Наша служба к таким методам никогда не прибегала.

ЭМИЛЬ БАР