Война ротмистра Тоота

Краем глаза Тоот заметил, как открывается дверь гимназии и по ступеням сбегает, почти спархивает, Юна.

— Разрешите идти? — снова вытянулся во фрунт Тоот.

— Идите, — кивнул Странник и, едва ответив на приветствие, уселся в машину.

— Этот молодчик, пожалуй, может стать хорошей подсадной уткой, — под нос себе пробормотал он, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Я отпросилась чуть раньше, — оживлённо заговорила учительница, усаживаясь на широкое командирское сиденье рядом с водителем. — Энц Тоот, — обратилась она к подошедшему ротмистру, — нам бы уже ехать: скоро звонок, сами понимаете, какие пересуды начнутся. Подростки же. А это кто был?

— Один знакомый, — уклончиво ответил Тоот.

— Похож на генерала.

— Почему вы так решили?

— Страшный, глаза недобрые. Сам какой-то нескладный. Но, — она запнулась, подыскивая слова, — опасный.

Тоот хотел ей что-то ответить, но в этот миг над опущенной перегородкой водительского отсека появилась огромная морда Дрыма.

— Ой, какой красавец! — восхищённо распахнула глаза Юна. — А можно погладить? — спросила она и, не дожидаясь ответа, начала чесать упыря за ухом. — Я таких раньше не видела.

— Дрым таких прежде тоже не видел.

От удивления глаза животного стали ещё круглее, он заворчал, приподнял губы, показывая клыки, и отодвинулся. На сердце Атра отлегло. Упырь легко мог откусить руку, прежде чем кто-нибудь смог бы его остановить.

— Голову трогать не надо, — почти умоляюще заговорил Тоот. — Собаки этой породы очень не любят, когда прикасаются к их голове.

— Простите, я не знала, — смутилась Юна.

— Ничего, — кивнул ротмистр. — Вал, задраивай люк, поехали.

Гай Дэнн вошёл в комнату и обвёл глазами присутствующих.

— Это кто? — Он кивнул в сторону офицера, сидевшего через стол от его дочери.

— Ротмистр Тоот. Аттайр Тоот, — засуетилась Юна. — Папа, вспомни, он был преподавателем у Крайта, преподавал историю.

— Как же, помню. Краснобай из чистоплюев, — не особо церемонясь, без каких-либо эмоций в голосе бросил хозяин дома. — А на кухне кто?

— Его механик-водитель.

— Угу. На постой, стало быть. Много вас тут понаехало.

Тоот почувствовал, как его кулаки помимо воли сжимаются, хочется схватить плетёный стек и хлестнуть им невежу по лицу.

— А знаете, историк, мой сын погиб. Записался в добровольцы. Их выгнали за околицу, дали винтовки и по два десятка патронов. Сказали: где-то высадился десант, надо оцепить район и никого не пускать. А это был вовсе не десант. Такие умники как… как вы, господин ротмистр, глазёнки свои не протёрли. Это хонтийская танковая колонна прорвалась через наши позиции у Купы, да так стремительно, что господа офицеры поверить не могли, что это не десант. Так-то, историк Тоот. Мальчиков там было около сотни и танков примерно столько же. Ребята сожгли двенадцать машин и полегли все. Большой подвиг. Вы свой крестик, случайно, не там получили?

Ротмистр почувствовал, что в груди его клокочет гнев. Он не знал, чего сейчас желает больше: поставить на место наглеца или встать, развернуться и уйти. Тоот уже начал подниматься, когда вдруг увидел умоляющий взгляд Юны.

— Сидите, сидите, господин ротмистр. Что вы? Чувствуйте себя как дома.

Гай Дэнн отвесил поклон, сторонясь накрытого стола, прошёл через залу и, зайдя в спальню, запер за собой дверь на ключ.

— Вот и помянули.

Тоот запустил пальцы за крючок воротника, стараясь ослабить сдавивший вдруг горло ворот.

— Простите отца. Он, как вернулся из хонтийского плена, сам не свой.

— Он был в плену? — стараясь успокоиться, просипел Тоот, чувствуя, как начинает стучать в висках. «ПБЗ включили, — догадался он. — Как-то я даже забыл о сеансе».

— Да, когда по городу разнёсся слух, что танки уже у окраины, приказано было вооружить ополченцев и задержать продвижение. Его и несколько сотен таких, как он, окружили прямо на призывном участке. Отец не то что выстрелить не успел, и стрелять ещё не из чего было. Лишь после войны отпустили.

— Обмен пленными, — тихо сказал ротмистр.

— Ну да. Мы с тёткой не чаяли уж, что он вернётся. Столько лет ни единой весточки.

— И что же теперь?

— Тяжело, конечно. После освобождения города я в госпитале работала, а потом госпиталь сократили, и совсем голодно стало. Но теперь отцу платят небольшую пенсию. Работа ему нашлась. Не то чтобы хорошая, но всё же… Меня учительницей взяли, на жизнь хватает.