Война (СИ)

— О, Небеса! Что-то с Талиной?

— Они пропали со Стенком. Возможно в заключении.

Овета вскрикнула. Интар повернулся к девушке.

— Папа, папа, — Овета судорожно начала всхлипывать, — Я не хотела этого. Я не хотела.

Лайна потрясенно переводила взгляд с дочери на мужа.

— Папа, это я навлекла на них беду. — Овету начало трясти все сильней. — Я не хочу, чтобы они все умерли.

— Девочка, Овета, дитя мое, о чем ты говоришь! Ты не виновата. — Интар прижимал к себе дочь, стараясь успокоить ее, но её трясло все сильней.

— Я не хочу быть королевой, я хочу, чтобы они все были живы.

— Они все живы, о чем ты? — Лайна тревожно вглядывалась в лицо плачущей дочери, — Интар, что с ней?

— Потом Лайна, потом. Нам надо её успокоить.

К сожалению, лекаркой в их отряде была только она. Лайна переворошила все её запасы, но так и не смогла найти что-то, что подтолкнуло бы ее к мысли, что это какое-нибудь успокоительное.

Овета не могла успокоиться. Рыдания прекратились, только когда она потеряла сознание. Интар прижал её к себе, они с Лайной обменялись потрясенными взглядами. Все были растеряны.

Раднир протянул флягу с холодной озерной водой. На лоб горячей девушки наложили холодное полотенце.

— Интар, что тут произошло? — потребовала Лайна ответа, когда стало ясно, что девушку не привести в сознание.

— Лайна, мы тут рассуждали, что будет, если она станет королевой. Королевой Илонии.

— И что? Что тут такого?

— Это случится только в одном случае — если меня и Иллара не будет, она останется без нас. И тут все начинает сбываться прямо на глазах. Меня чуть не убили, Стенли, Талина со Стенком пропали, Иллар, возможно, тоже в беде.

— О, Небеса!

— Нам надо уходить отсюда. Здесь темно. Ей нужен свет и воздух, ей нужна свобода. И деревенские знахари. Ближайшая деревня далеко?

— Нет, совсем рядом.

— Тогда уходим.

Пока местные жители под руководством Фета сооружали что-то типа носилок, чтобы нести Овету, Раднир молча подхватил её на руки, аккуратно уложил её голову себе на плечо и понес к выходу. Лайна испуганно вскрикнула, Интар оглянулся:

— Когда устанешь, скажешь, — спокойно приказал он юноше.

— В ней весу, как в той рыбке, — невозмутимо сказал Раднир.

— Как ты можешь, — с беспокойством проговорила Лайна, даже не понизив голос, — доверить дочь — убийце.

— Лайна, поверь, с ним она будет в полной безопасности.

Он не стал уточнять, что юноша уже давно прошел проверку. Не сказал, насколько опасно это было совсем недавно. Что их недавний пленник давно уже мог убить их обоих, несмотря на все их предостережения и всю их осторожность. Если бы захотел. Если бы не его понятие о чести и уважение к их дочери.

Расчистив выход, они вывели всех лошадей и замаскировали вход снова. Внутри осталась карета, не стоило указывать на неё врагу.

Ехали верхом. Остальных лошадей вели в поводу. Раднира, по приказу Интара, всё же сменили, уложив Овету на носилки, которые несли двое горцев. Юноша ещё полностью не отошел от ран и концу пути его уже изрядно шатало.

— Это было неблагоразумно идти искать нас, — сказал Интар, когда они шли, то преодолевая подъемы, то спускаясь с очередного склона, а Лайна закончила рассказывать об обстановке в Кордии, Арилазе и Сеготе, те малые крохи, которые она знала. — И я не думал, что у тебя столько сил.

— Ты думаешь, мне там было бы легче? — Лайна не сводила глаз с дочери. — Ты думаешь, твоей матери сейчас легко? А Талине, если до нее дошли известия о Стенли.

— Я не должен был ехать, не должен был так заставлять вас беспокоиться.

— Вот что ты точно не имел права делать, это брать с собой Овету.

— Да, но, если бы не она, меня бы не было в живых.

— Это верно, — Лайна судорожно вздохнула. — И все же, она бы сейчас не была при смерти.

— Она придет в себя. Не может не прийти. Лайна, ты не представляешь, какая у нас сильная, смелая, замечательная дочь. Она только очень сильно испугалась.

В деревне их ждал просторный дом старосты деревни. Немедленно позвали знахарку. И она зашуршала у очага, что-то варя в своем котелке, добавляя травы, помешивая и напевая что-то себе под нос одной ей известные напевы. И, наконец, напоила и натерла девушку какой-то пахучей водой, на что Раднир долго чихал и ругался вполголоса.

Интар и Лайна шикали на него, но он отказался покинуть дом и комнату, где лежала Овета.

— Стражу место возле господина, — на возмущение Лайны невозмутимо отвечал он.

Интар махал рукой.

— Пусть.

Наутро Овете явно стало легче. Жар спал. Горячка, которой все боялись, не началась. Девушка оказалась действительно сильней, чем от нее ожидали. Она только не хотела просыпаться. Лишь слезы лились у неё из-под глаз, и она то забывалась, то в своей темноте продолжала горевать.

— Было бы тут море, она бы сразу вылечилась, — сказал как-то Раднир, наблюдая тщетные попытки Интара и Лайны вывести дочь из этого состояния.

— Что такого в море?

— Море? — Раднир мечтательно улыбнулся, — это солнце, это воздух, вода. Море — это сила, это мощь. Разве тут в горах, в лесах все это есть?

— Местные жители считают, что есть.

— Они не видели моря.

— Почему ты ушел от моря?

— Приказ отца. Ему нужны были воины.