Война стрелка Шарпа

– Я так и думал. – Ирландец зашел на пепелище и огляделся. Там, где стоял алтарь, в воздухе еще вился дымок. Сержант наклонился и вытащил из-под головешек покореженное черное распятие около четырех дюймов в высоту. Он положил его на левую ладонь и перекрестился. – Мистер Виченте недоволен, сэр.

– Знаю.

– Твердит, что надо было защищать деревню. Я сказал ему, сэр, мол, убив пса, кролика не поймаешь.

Шарп тупо смотрел в дым:

– Может, лучше б было остаться.

– Ну вот, сэр, теперь вы говорите как ирландец. Поверьте, сэр, уж мы-то знаем. Сами сколько раз пробовали драться за проигранное дело. И что? Кто дрался, все в земле лежат. И вот что еще, сэр. Коли увидите, что у Гейтакера на винтовке скоба болтается, сильно парня не ругайте – шурупы сточились.

Шарп улыбнулся, разгадав попытку сержанта увести его в сторону.

– Я знаю, Пэт, что мы поступили правильно. Жаль только, что лейтенант Виченте этого не понимает.

– Так он же законник, сэр, а у них все не по-людски. А еще он молод. Ради кружки молока и корову продаст.

– Мы все сделали правильно, но что делать дальше, Пэт?

Харпер попытался выпрямить распятие.

– Однажды я заблудился. Кроха был, годков семь или восемь. В общем, не больше Перкинса. Возле деревни стояли солдаты, ваши, красномундирники. Не знаю, что они там делали, да только я от них удрал. Они за мной и не гнались, но я убежал. Убежал, потому что, когда появляются красномундирные черти, остается только одно – бежать. В общем, я бежал и бежал, пока уже и сам не знал, куда забежал.

– И что ж ты сделал?

– Пошел по ручью и пришел к двум домишкам, и в одном жила моя тетя. Она меня и отвела домой.

Шарп рассмеялся и, хотя рассказ был вовсе и не смешной, не смог остановиться.

– Тетя Майра. Упокой, Господь, ее душу.

Сержант опустил распятие в карман.

– Хорошо бы, Пэт, она была тут с нами. Но мы не заблудились.

– Нет?

– Пойдем на юг. Найдем лодку. Переправимся через реку. И пойдем еще дальше на юг.

– А если армия ушла из Лиссабона?

– Пойдем к Гибралтару, – сказал Шарп, зная, что до этого дело не дойдет. Если наступил мир, значит какой-нибудь чиновник отошлет их в ближайший порт. А если продолжается война, то он найдет с кем драться. – Выступим вечером, Пэт.

– Так вы думаете, что мы еще на войне?

– На войне, Пэт, – сказал Шарп, оглядывая пепелище и думая о Кристофере. – На войне.

Виченте стоял у свежих могил. Услышав, что Шарп собирается выступать вечером и идти всю ночь, португалец кивнул, но заговорил только после того, как они вышли за кладбищенские ворота.

– Я отправлюсь в Порто.

– Поверили в мирный договор?

– Нет. – Виченте пожал плечами. – Может быть. Не знаю. Но я знаю, что подполковник Кристофер и генерал Виллар должны быть в городе. Я не дрался с ними здесь, поэтому поищу там.

– То есть вы идете в Порто, чтобы умереть?

– Может быть. – В голосе лейтенанта зазвучали торжественные нотки. – Но человек не может прятаться от зла.

– Не может. Но если уж драться, то драться с умом.

– Драться я еще только учусь, а как убивать, уже знаю.

Рецепт для самоубийцы, подумал Шарп, однако спорить не стал.

– У меня план вот какой, – сказал он. – Вернуться тем же путем, каким мы пришли сюда. Найти дорогу будет нетрудно. А когда попадем в Барка-д’Авинташ, поищем лодку. Должно ведь у них что-нибудь быть.

– Думаю, есть.

– Ну так давайте пойдем вместе, пока нам по пути. А там разделимся. До Порто будет уже недалеко.

Виченте согласился, и из деревни вышли вместе, чему Шарп был только рад, потому что ночь выдалась темная, и без португальца, который хорошо знал местность, он вполне мог бы сбиться с пути. Тем не менее шли медленно, неуверенно и в конце концов остановились и устроили привал, возобновив путь только с рассветом, когда по восточному краю горизонта пролегла бледная полоска.

Приняв решение возвращаться к Барка-д’Авинташ, Шарп так и не избавился от сомнений. С одной стороны, деревня находилась в опасной близости от Порто и риск наткнуться на французов был достаточно высок, с другой – лучшего места для переправы он не знал. А если не найдется лодок, то всегда можно построить какой-нибудь плот из того, что под руку попадется. Виченте с его аргументами согласился, добавив, что русло Дору проходит по большей части по каменистому ущелью, где трудно даже просто приблизиться к берегу. Конечно, французы могли оставить в Барка-д’Авинташ небольшой гарнизон, но, убеждал себя Шарп, скорее всего, они удовлетворились уничтожением лодок.

Восход солнца застал их между поросшими лесом холмами. Остановились у реки, где и позавтракали черствым хлебом и копченым мясом, настолько жестким, что им вполне можно было подбивать сапоги. Шарп запретил разводить костер для чая, и это его решение встретили неодобрительным ворчанием. Забравшись на вершину ближайшей возвышенности, Шарп развернул трубу и тщательно осмотрел окрестности. Противника он не обнаружил. Как, впрочем, и вообще признаков жизни. Чуть дальше по течению виднелся сельский дом, примерно в миле к югу возвышалась колокольня, но людей видно не было.

– Думаете, там могут быть французы? – спросил присоединившийся к нему Виченте.