Война Цветов

Дальше следовал магазинчик с книгами и журналами, где толпились путешественники. К празднику урожая его украсили листьями и всевозможными плодами, с потолка свисали стилизованные луны. Это Тео думал, что к празднику – может, у них в Эльфландии всегда так. Идя за Кочерыжкой мимо глянцевых обложек, он снова испытал чувство странного узнавания: он понимал все, что на них написано, не зная ни языка, ни алфавита. «Мы засушиваем дубы – вы отдыхаете!» объявляло издание, чье название, он перевел как «Кора и корни, журнал для дриад». Ему казалось, что он попал в декорации дорогостоящей голливудской комедии. В глаза лезли заголовки типа «Размах крыльев – для работающих матерей» с рекламой «Забудьте о морозильных чарах – свежий стол для Мабона за несколько минут!». Газеты «В строю» и «Арденские известия» сообщали, что «Эластичные стремятся сохранить коалицию», а «Причина аварии на „Генераторах Падуба“ – низкая дисциплина».

Покупатели поражали не меньше, чем периодика – от дам в шляпках с вуалями, точно из римэйка «Поездки в Индию»* [19], до группы говорящих ежей в майках для регби, с флагами и термосами; пока один из них покупал пакетик соленых личинок, остальные добродушно пихались и переругивались.

– Не заглядывайся по сторонам, – прошипела Кочерыжка на ухо Тео. – Трюхай быстрей. Помни, что идешь по делу.

Он все-таки задержался перед стендом с журналами. Один назывался «Аэдова* [20]арфа», и Тео подозревал, что тот относится к одному из двух видов предпочитаемой им печатной продукции. Может быть, в стране, где женщины закутаны до ушей, с музыкальными журналами ему больше повезет? Но Кочерыжка, конечно, была права. От сознания того, как плохо он здесь ориентируется, Тео овладела безнадежность, и ностальгия пронзила его с новой силой. Одно дело – загримировать его под эльфа, и совсем другое – ожидать, что он справится с этой ролью. Все равно что посадить продавца мороженого на симпозиум физиков-ядерщиков и велеть, чтобы он изображал одного из них. Хорошо, если от него требуется просто сидеть с понимающим видом, – но что будет, если его вызовут на трибуну?

– Двенадцатый путь, – объявила Кочерыжка. Они вышли из магазина примерно за десять витрин от кафе, где пили чай, и это уменьшало шансы, что кто-нибудь их засечет. Кочерыжка примкнула к группе идущих к поездам пассажиров, Тео тоже влился в поток и завернулся в него, как в плащ.

Спасибо и на том, что они все крупнее Кочерыжки – иначе с прикрытием возникли бы проблемы. Трех типов, описанных летуницей, Тео нигде не видел. Может, Руфинус все-таки оказался разумнее? Зачем кому-то устраивать слежку за смертным, который никого и ничего здесь не знает? Может, вся эта история с засушенным сердцем злополучного Штокрозы не имеет к нему, Тео, никакого отношения? На душе у него потеплело от этой мысли, хотя он не до конца в это верил. Ведь кто-то, как ни крути, подослал к нему того мертвяка.

– Я их вижу! – прошипела тут Кочерыжка. – Вон там!

У Тео участилось сердцебиение, и он последовал за своей проводницей в укромный уголок недалеко от одиннадцатого пути, между колонной и киоском под названием «Ариэль». Фея, оставив его там, отправилась на разведку, а Тео притворился, что разглядывает рекламу за стеклами. В киоске на первый взгляд продавались вафли, но потом он рассмотрел получше сверточки в вощеной бумаге, которые вручала покупателям брауни с сеткой на волосах, и решил, что это замороженные пчелиные соты.

Что-то коснулось его уха, и он подскочил.

– Не двигайся! Замри! – раскаленным шепотом скомандовала Кочерыжка. – Посмотри через киоск на ту сторону. Видишь?

Да, теперь он видел. С той стороны киоска, в двадцати шагах, стояли три высокие темные фигуры, исподтишка наблюдая за проходящими. Поля шляп заслоняли их лица, но в промежутке просматривалось что-то бледное, мокрое и блестящее, как скорлупа песочных крабов.

– О Господи.

– Стой тут. Поезд подадут через несколько минут – может, еще и проскочим. Они смотрят в другую сторону и не знают, что мы уже прошли мимо них. – Она села на плечо Тео, и эта едва ощутимая тяжесть почему-то действовала на него успокаивающе. – Щельники.

– Кто-кто?

– Вроде троллей. Подземные жители. Раньше, когда их пещеры еще имели выход в ваш мир, они людей похищали. Они мастера своего дела и языки не распускают. Кто-то хорошо заплатил за тебя, парниша.

– Господи! Ну на кой я им сдался? Что я сделал-то?

– Ш-ш-ш. Вон идет кузен Пижмы. Вылез наконец, паршивец.