Война: ускоренная жизнь

Зимой 1942–1943 годов в глубине оккупированной территории России происходила замена некоторых немецких гарнизонов «добровольческими частями». Личный состав, помимо обмундирования и питания, получал денежное довольствие. Официально оно делилось на три разряда: по первому разряду получали 375 рублей, по второму — 450 и по третьему — 525 рублей. Фактически выдаваемые суммы были меньше. В казачьих частях холостые бойцы получали по 250 рублей, а женатые по — 300. Питание, квартиры и медицинское обслуживание, как и для немецких военнослужащих, были бесплатные, причем они должны были проживать отдельно от немецких солдат и офицеров.

Особыми льготами пользовались лица, с оружием в руках боровшиеся с советским сопротивлением — каратели и бойцы так называемых «сил самообороны». Не только они, но и члены их семей освобождались от всех видов налогов и сборов.

Помимо тех, кто взял в руки оружие для борьбы со своими братьями, появилась возможность «подработать» и у людей не особенно воинственных, но тоже считавших, что деньги не пахнут.

В приказе по 26-й пехотной дивизии вермахта № 575/41 от 11 сентября 1941 года разрешалось оплачивать доносы деньгами в размере до 25 марок в каждом отдельном случае. Вместо денежной оплаты выдавалось иногда продовольствие, спирт, табак, а также скот и имущество, принадлежавшее колхозам. Наиболее активных помощников в борьбе с партизанами оккупанты наделяли земельными участками.

Из инструкции № 184, изданной немецкой военной комендатурой г. Брянска:

«Во всех оккупированных населенных пунктах вводится порядок, согласно которому все жители, до сведения которых дошли вести о заговорах против немецкой армии и распоряжениях, издаваемых немецкими властями о вредительских актах, саботаже в особенности, и о всякого рода покушениях, обязаны немедленно заявлять об этом в ближайшую немецкую воинскую часть. Упущение такого заявления карается смертной казнью. Имущество таких жителей уничтожается. Тем, кто сообщает о таких случаях, обещается вознаграждение в размере 5000 рублей».

В качестве иллюстрации к этим инструкциям и приказам можно привести запись из дневника военного журналиста Павла Лукницкого о его встрече в только что освобожденной от врага Луге с командиром партизанского отряда, а до того секретарем Лужского райкома ВКП(б) Иваном Дмитриевым, в лесах «товарищем Д». Дмитриев о чем-то спорил с прибывшими в Лугу офицерами-железнодорожниками.

«Спор был прерван вошедшим в комнату здоровым парнем с красной ленточкой поперек шапки-ушанки:

— Понимаешь, Иван Дмитриевич, оказия! Пошел я в «Военторг» за чернилами для райкома. Рубль двадцать копеек стоят. Хватился, а у меня ни копейки. И у товарищей ни у кого нет. Забыли мы, как с деньгами дела имели. Нет ли у тебя?

— А денег у меня нет. Сто двадцать тысяч было у нас. Трофейных, что мы поотбирали у перебитых немцев, которые, когда живы были, грабили население. Ну да эти деньги мы отослали самолетом в Ленинград, сдали в фонд обороны. Надо было бы мне из тех денег оставить моих тридцать тысяч!

— Каких это твоих? Зарплаты, что ли?

Иван Дмитриевич рассмеялся:

— Это ты, майор, получал зарплату, а мы. Ну, впрочем, считай как хочешь! В уплату за мою голову эти тридцать тысяч предназначались. Прихожу я в деревню Далеково, а там немецкое объявление с моей фотокарточкой: за живого тридцать тысяч рублей, четыре га лучшей земли, две коровы, табак, вино, а за мертвого — половину этого. Прочитал я, вошел в избу к одному знакомому овощеводу, говорю ему: «Ну, капитал нажить хочешь?» Два дня укрывал он меня в той самой избе, на которой объявление висело. В общем, слушай, майор, дай-ка мне рубль двадцать копеек.

И все офицеры железнодорожных войск мигом полезли в карманы. На столе разом — ворох червонцев».

Девушка — 60 марок, женщина — 40

Вот как пишет о том, что происходило в 1943 году на пересыльном пункте для вывозки из партизанских районов местного населения, расположенном на территории лагеря советских военнопленных в Рославле, Сергей Горелов в своей книге «В фашистском плену»:

«Очень скоро пересыльный пункт был превращен в настоящий невольничий рынок. Говорят, рабство давно отменено, утверждают, что в наше время торговать людьми нельзя. Чепуха! Вздор! Кто находился в начале 1943 года в Рославльском концлагере, может подтвердить, как немецкие фашисты торговали живыми людьми. Отношение немцев к славянам даже не может быть сравнимо с отношением американцев к неграм в XIX веке. Что там Бичер-Стоу со своей «Хижиной дяди Тома»!

Людей продавал подполковник немецкой армии Иоганн Фичер, а в продажу шел любой человек, поступивший на пересыльный пункт. Покупать, конечно, мог только немец, то есть чистокровный фашист.

Ежедневно фашистские мерзавцы приходили на пункт и выбирали себе служанку, уборщицу или няню, а то и наложницу. Они могли купить девушку или женщину и оставить ее здесь, могли купить и для отправки в Германию. Плати только денежки. Как немцы тогда говорили: надо уплатить «комиссионные».