Война: ускоренная жизнь

Все это требовало от командиров определенных решений и действий. 25-я артдивизия воспользовалась находившимся где-то недалеко трофейным складом германских воздушно-десантных сил. Из находившихся там грузовых парашютов соорудили лагерные палатки. Из этого же искусственного парашютного шелка сшили для солдат гимнастерки и брюки, договорившись с местными кустарями за какую-то оплату (чаще всего это была перевозка грузов на наших машинах). Покрасить белое обмундирование в зеленый цвет было нечем, но удалось договориться с цыганами об окраске в синий цвет. Так вот и появились «милиционеры», однако — до первого дождя. Искусственный шелк не воспринимал цыганскую синьку, и все перешло на солдатские плечи и спины. Предъявлять претензии было уже некому — табор успел откочевать.

Особенно плохо стало к осени 1945 года, когда началось массовое увольнение солдат старших возрастов. Отправляемых на Родину нужно было одеть с ног до головы — так требовалось и по всем приказам, так было необходимо и потому, что ехали они в разрушенную и разоренную войной страну, и им предстояло еще долго носить армейскую форму, хотя и без погон.

Нередко приходилось отбирать у остающихся солдат все еще более или менее годное обмундирование и обувь, чтобы передать отъезжающим. В первую очередь «раздевали» молодое пополнение, которое уже начинало поступать. Конечно, это вызывало недовольство, но другого выхода не было.

Командир полка, не имея права приказать, обратился к офицерам с просьбой отдать отъезжающим свои шинели, которые были несколько лучше солдатских. В моей шинели уехал к себе в Литву разведчик из моего взвода рядовой Викентий Сабынич.

Особенно трудно было подобрать что-либо для солдат-огневиков, как правило, рослых и крепких. Были случаи задержки с отправкой увольняемых по причине невозможности одеть их как следует. Ехали они, конечно, не самостоятельно, а эшелонами, и тому, кто задержался, приходилось ждать формирования очередной команды. Все понимали, что едут не в рай, а на труд по восстановлению, возрождению, что там может не оказаться ни жилья, ни хлеба, но все рвались домой, и каждая задержка была драмой».

Илья Глеба:

«В канун Победы выписали меня из госпиталя домой, обмундировали. Делалось это так: берешь новые шаровары и старую шинель. Шинель новую хочешь — шаровары с гимнастеркой бери старые. В общем, получил я шинель настолько залатанную, что выглядел в ней точь-в-точь, как бравый солдат Швейк. Когда я на костылях, в шинелке этой и шапке бэушной (бывшей в употреблении) зашел к своим родственникам в Славгороде, они меня не узнали».

Тыл

Война…

А мы молоденьки-молоденьки,

Пешком да на фабричный на гудок!

И цокают ботиночки-колодинки:

Цок-цок.

Ботиночки — подошвы деревянные,

Кукукает «кукушка», паровоз,

Немеют, стынут пальцы окаянные.

Мороз!

Л. Мерзликин. «За столом 9-го мая».

Вступив в должность командующего Западным фронтом, Г.К. Жуков затребовал данные о необходимом количестве зимней одежды для войск. В донесении на его имя, датированном октябрем 1941 года, говорится: «В частях фронта недостает: шапок-ушанок начсостава 12 877, шапок-ушанок для рядового состава 50 223, телогреек ватных 136 784, шаровар ватных 168 754, гимнастерок суконных начсостава 6466, шаровар суконных 8221, свитеров 25 107, перчаток теплых 89 360, рубах теплых 89 907, подштанников полушерстяных 112 534»

В городах и райцентрах, сельсоветах Алтайского края были открыты сотни приемных пунктов, куда поступала теплая одежда. Уже к 1 декабря 1941 года жители Барнаула собрали 42 214 штук теплых вещей — полушубков и валенок, ватных брюк и курток, шерстяных носков и рукавиц. К началу 1942 года барнаульцы послали на фронт 1772 посылки с теплыми вещами.

Много теплых вещей направили в действующую армию труженики Бийска. Жители Каменского района, кроме готовых теплых вещей, собрали более 100 овчин, около трех тысяч килограммов шерсти, 150 кож, из которых предприятия местной промышленности Камня-на-Оби изготовили шубы и валенки.

Один из машинистов Рубцовского паровозного депо отказался от полагающейся теплой одежды и просил отправить ее защитникам Советской России. Почин рубцовчан подхватили все железнодорожники края.

По данным на 1 февраля 1942 года, славгородцы направили на фронт 562 пары валенок, 108 шуб, 33 телогрейки, 275 фуфаек, 151 ватные брюки, 1270 пар шерстяных носков, 896 пар рукавиц и многие другие вещи. Домохозяйки Романова, Бабина, Владимирова, Кабанова покупали шерсть, пряли, вязали, а готовые изделия — чулки, варежки, носки — сдавали в комиссию по сбору теплых вещей. За короткий срок они подготовили для защитников Москвы более 100 пар изделий теплых вещей.