Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Но вражеские артиллеристы уже успели навестись и шмальнуть средним калибром по тому месту, где нас застала «люстра» (осветительный снаряд). Попали довольно точно — несколько осколков застучали по задней двери машины скорой помощи. Минут семь они продолжали кидать осветительные и осколочно-фугасные мины по нам, стараясь уничтожить, но Бог миловал. Косая натура укропов никуда не делась. Стрелять они научились лучше, а попадать не научились.

Когда всё поутихло, Артист со скрипом выехал из зелёнки и продолжил движение. Через пару минут он домчал до нашего колбасного цеха. Выбежав, мы наткнулись на удивлённого Ташкента.

— Ничего не спрашивай. Быстро собирай свои вещи, через 20 минут уходим, — крикнул на бегу Артист

— Куда? — только успел спросить Ташкент.

— Не куда, а откуда. Куда — мы ещё не знаем, — пытался объяснить Артист.

— Всё, Семёновку оставляем, — добавил я.

Ташкент замешкался:

— А как же мясо? А на кого оставим всё это?

— Не о том ты думаешь, Марфа, — вспомнил я в очередной раз цитату из Евангелия, — тут о живых надо думать, а не о мёртвых, — говорю ему, имея в виду мясо.

Ташкент был хозяйственным мужиком, поэтому мог спокойно остаться в окружении вооружённых до зубов укров, только бы мясо не пропало. Но времена требовали перемен…

Снарядились мы довольно быстро, так как у нас рюкзаки и вещмешки практически всегда в собранном состоянии. Снаружи лежало только самое необходимое.

Не могли мы забрать с собой только наших собачек. Жаль, что они достались укропам. Мы не знали, наведаются ли на мясокомбинат местные, поэтому хорошо покормили их перед выходом.

Артист завёл УАЗ, и мы поехали в сторону позиций Крота, чтобы в дальнейшем вместе с его группой отходить. Но тут прибежал посыльный от Кэпа и сказал, чтобы мы вернулись к «бункеру» и поступили в распоряжение Кедра. Он как раз собирал там своих бойцов перед выходом.

Пользоваться рациями ещё до объявления о выходе запретили. Командир Славянского гарнизона Игорь Иванович Стрелков на собрании 4 июля всем ключевым командирам довёл распоряжение о выходе, а они в свою очередь должны лично передать нижестоящему командованию и каждому бойцу. Ни рациями, ни телефонами пользоваться было уже нельзя. Нельзя допустить утечки информации. Чтобы не провалить всю операцию, даже предупредили всех бойцов за несколько часов до выхода. То есть, в Славянске собираться тыловики начали ещё раньше, но только единицы знали, куда они собираются. А некоторые боевые подразделения, прикрывавшие Славянск, узнали о выходе за час, тогда, когда весь командный, тыловой и штабной состав уже находился в пути.

Снятое мной видео при выходе[200]:

«Выезжаем из Славянска. Покидаем Семёновку и Славянск. Пытаемся выехать в Краматорскпотом в Донецк, а дальше — неизвестно…»

Между нами взорваны мосты

Мы как раз попали на инструктаж бойцов, который проводил Кедр. Увидев нас на машине, он попросил взять к себе на борт несколько ополченцев, которым трудно идти из-за лёгких ранений. Мы согласились, но сразу ему объяснили, что бензонасос в машине полусломанный, поэтому есть большая вероятность на полпути остаться без транспорта и идти пешком.

Перед выходом он дал некоторым бойцам указание остаться в Семёновке и помочь группе из Славянска взорвать мост через реку Казённый Торец. Тогда я подумал, что они могут не успеть выйти и погибнут. Мне их было жаль, хотелось остаться с ними, но Кедр не разрешил. Сказал, что медик сейчас на вес золота.

Стрелков так вспоминает свой приказ взорвать мост:

«Мост через реку Казённый Торец взрывал Эльдар Хасанов лично. Собрали мины противотанковые, которые нам привезли без взрывателей под занавес.

Некоторые говорят: “Вы бросили много оружия”. Во-первых, всё что можно, мы утащили. А бросили только несработавшие ПТУРы, которые не выстрелили, несработавшие “Иглы” — шесть штук, которые не полетели, и снаряды 120-мм для гаубиц Д-30, которых у нас не было. Нам привезли 150 этих снарядов за два дня до выхода. А нам что? С собой тащить их что ли? Там для людей места не хватало.