Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Слева направо я, Никита, Артём Разуваев (Фриц)

Итого, из моей киевской компании воевало пятеро верных казаков, не считая тех, о которых обстоятельства требуют молчать.

Иван (Артист) после выхода из Славянска продолжал какое-то время служить в ВСН (вооружённых силах Новороссии), получил несколько боевых и бытовых ранений и ушёл работать на гражданку.

Ташкент также продолжительное время служил в ополчении пулемётчиком, дослужился до лейтенанта.

Гена Дубовой (Корр) какое-то время был личным корреспондентом Моторолы, сломал ногу, упав в смотровую яму возле Донецкого аэропорта. Приезжал в Москву, где познакомил меня с прекрасными людьми, благодаря которым моя жизнь повернулась кардинально, в том числе с моей будущей женой Машенькой.

Я с Геной Дубовым

Ольга (Лёля) ещё до выхода из Славянска перевезла госпиталь вместе с ранеными в Донецк. Продолжала заниматься медициной и там, но вскоре перебралась в Ростов-на-Дону, где открыла реабилитационный центр для раненых бойцов ополчения. Там же работал и я: перевязывал, ставил капельницы и колол уколы безногим и безруким ополченцам, пострадавшим в разных боях.

Но многие и погибли:

Сергей Журиков (Ромашка) — 2 мая 2014; Вячеслав Рудаков (Медведь) — в бою 5 мая 2014; Арсен Павлов (Моторола) — в результате теракта нацгадов 16 октября 2016. А также — Волк, Джо, Плаха, Динго, Пух, Гусь, Дед и другие.

Я с Арсеном Павловым (Моторолой)

Молитва

о упокоении православных воинов, за Веру и Отечество жизнь свою положивших:

Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшихся раб Твоих, братьев и сестер наших (имена), и яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи, и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная их согрешения и невольная, избави их вечныя муки и огня геенскаго, и даруй им причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троице и Троицу во Единстве, православно даже до последняго своего издыхания исповеда.

Темже милостив тем буди, и веру, яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя, правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылáем Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Всем погибшим бойцам ополчения и мирным жителям Царствие Небесное…

P.S

Некоторые даты или события, описанные в моей книге, могут иметь дополнительные подробности или быть немного неточными. Это допустимо, так как окопная правда выглядит именно так — я видел эти события через призму 16-летнего подростка, ушедшего на войну. А первое переосмысление произошло спустя четыре года — в 20 лет, когда я писал книгу, вороша в памяти прошлое.

Многие скажут, что в ополчении не могло быть одного позитива. Было и мародёрство, и предательство, и дезертирство (о котором я тоже, кстати, писал). И вообще, надо писать объективно, а значит — поливать грязью других командиров, хаять Россию, которая где-то кого-то когда-то куда-то «слила», как делают некоторые ополченцы, также написавшие мемуары. Но я отвечу: гадости и так есть кому писать — весь мир ополчился против нас. Не хватало ещё нам — русским людям — друг друга поносить, выносить на всеобщее обозрение критику, пронизанную жёлчью и злой иронией в отношении таких же, как мы, но только разнящихся по нескольким особо не принципиальным взглядам. Не мне — подростку — судить о каких-то огрехах бойцов, руководства или правительства страны.